"Песах Амнуэль. Право на возвращение" - читать интересную книгу автора

подоплеку, это только затормозит расследование, им это ни к чему. Дело
предельно ясное. Защите остается одно: доказывать, что Гинзбург действовал
по инструкции. Непреднамеренное убийство.
- То есть, - сказал Анисимов, - если удастся убедить суд, что Гинзбург
действовал по инструкции, то его могут и оправдать?
- Вряд ли, - покачал головой адвокат. - Проблема в том, что Михаил
видел Кахалани раньше. Если говорить откровенно, мы можем надеяться на три
года с возможностью условно-досрочного освобождения после отбытия двух
третей срока.
- Два года... - разочарованно протянул Карпухин, поняв лишь эти два
слова.
- Убийство, - сказал Беринсон, - все равно ведь это убийство.
Они подошли к посольской машине, надо было прощаться - точнее,
договариваться о следующем месте и времени встречи, ясно было, что
встречаться им теперь придется часто. Скорее всего, каждый день.
- Да! - сказал адвокат неожиданно и, сунув руку в брючный карман,
достал маленький смятый листок. - Это против правил, господа, и в другой раз
я не стану...
- Что это? - потянулся к листку Анисимов.
- Сейчас, - сказал Беринсон, расправил листок на ладони, заслонившись
то ли от солнца, то ли от попутчиков, подумал и протянул листок Карпухину. -
Это вам. Лично.
Карпухин взял расправленную адвокатом бумагу размером с восьмушку
обычного тетрадного листа. Вверху твердым почерком было написано: "For
Semion Karmadanov, privately".
- Что это? - повторил Анисимов. Карпухин повернулся к нему спиной.
На листке были две колонки чисел, в каждой колонке по шесть чисел, в
основном, семизначных, но были и трехзначные - в верхней строке: 493 и 185.
Что это могло значить? Если Гинзбург обращался к Карпухину, а не к
представителю посольства, то означать это могло только одно: написанное
каким-то образом имело отношение к "Грезам". И следовательно...
- Извините, Николай Федорович, - сказал Карпухин, опуская листок в
карман, - это действительно личное.
- Вообще-то, - прищурившись и с плохо скрытой угрозой произнес
Анисимов, - я могу потребовать... Вы тут, мягко говоря, никто...
- Не будем спорить, - примирительно сказал Карпухин. - Скорее всего,
даже наверняка, без вашей помощи мне все равно не обойтись. Но я хотел бы
сначала подумать, это ведь не возбраняется?
- Вот что, - решительно сказал адвокат по-русски, - мне много дел. Я
иду, а вы тут... Кстати, господа, никакого я не видел. В руке не держал.
Всего хорошего. Будем на связи.
- Это что-то, связанное с "Грезами"? - понимающе спросил Анисимов,
когда Беринсон отошел. - Даже если так...
- Не знаю, - откровенно признался Карпухин. - Может быть... Вы дадите
мне день?
- Здесь мой мобильный телефон, - Анисимов протянул Карпухину визитку. -
Позвоните сразу, когда...
- Хорошо, - кивнул Карпухин.
- Александр Никитич! - услышал он и, обернувшись, увидел бежавшую к ним
Юлю.