"Песах Амнуэль. Право на возвращение" - читать интересную книгу автора

следователя Бермана.
За прошедшие сутки Гинзбург, конечно, сильно изменился. Осунулся, это
понятно, круги под глазами, тоже естественно, но произошло с ним еще нечто,
сделавшее этого энергичного человека стариком, какие обычно ходят по улицам
с палочкой, сидят на скамейке в Александровском саду и кормят голубей, ругая
их при этом за нечистоплотность. Встретившись глазами с Карпухиным, Гинзбург
едва заметно кивнул - узнал, мол, - но прямо к нему обращаться не стал,
поняв, видимо, сразу, какую роль играет официальный представитель
посольства, а какую - пришедший с ним за компанию посетитель.
- С разрешения полиции, - сказал адвокат (Берман кивнул), - мы
обратились в частное сыскное бюро. Они... э-э... как это... пройдут по вашим
знакомым.
- Зачем? - индифферентно спросил Гинзбург.
- Для создания портрета, что ли, - вмешался Анисимов. - Амос считает,
что это важно для защиты.
- Нисим, - обратился Беринсон к следователю на иврите, Кармадонов
ничего не понял из их короткого и энергичного обмена фразами, но Берман
после этого встал, произнес еще несколько слов, кивнул Анисимову с
Карпухиным и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.
Карпухин вопросительно посмотрел на Анисимова, и тот объяснил:
- Амос сказал Берману, что ему необходимо поговорить с задержанным
наедине. Следователь не мог отказать, но требовал, чтобы мы с вами тоже
покинули помещение. В общем, как видите, удалось уладить...
- Михаил, - Брош наклонился к Гинзбургу через стол, - в таких случаях я
обычно спрашиваю: намерены вы признаваться виновным? И всегда советую
говорить "нет". Пусть полиция доказывает. У них обязательно есть... как
это... дырка.
- Прорехи, - подсказал Анисимов.
- Да, прореха в доказательствах. И тогда я... Но сейчас это не пройдет.
Тридцать восемь свидетелей, плюс две пули в электрик, плюс две пули нет в
ваш пистолет. Если сказать "невиновен", это глупо, да?
- Наверно, - сказал Гинзбург.
- Расскажите, зачем вы это сделал?
- По инструкции я должен...
- Нет, - перебил адвокат, - я знаю, что именно вы должен по инструкция.
По инструкция вы должен два выстрел воздух, третий - цель. Да? Вы стрелял
два раз, оба - цель.
- Нет, - сказал Гинзбург, глядя на свои сжатые пальцы, - я стрелял два
раза, да, и оба раза - в воздух. В третий раз... Знаете, - он перевел взгляд
на Карпухина и сказал будто для него одного, - в третий раз я бы просто не
выстрелил. Не могу... стрелять в человека. Это невозможно.
- Но из тела извлекли две пули, - мягко сказал Анисимов. - Одна рана
была смертельной. Если вы стреляли в воздух...
- Я стрелял в воздух, - упрямо повторил Гинзбург.
- Вы знали Кахалани раньше? - адвокат решил изменить направление
разговора.
- Да, - подумав, сказал Гинзбург. - То есть... Да, я его видел
несколько раз. И если бы посмотрел на его лицо, когда... Но я отвлекся, он
прошел мимо... Просто человек, который почему-то не показал мне сумку. Я
крикнул. Он побежал. И чемодан прижимал к себе. Дальше... Стрелял в воздух.