"Песах Амнуэль. Право на возвращение" - читать интересную книгу автора

- А завтра, - мечтательно сказала Руфь, - мы посидим на пляже и не
сдвинемся с места, я всю жизнь мечтала искупаться в Средиземном море.
- Омыть, так сказать, сапоги в водах... - пробормотал Карпухин,
отхлебнув черный от количества заварки напиток и закрыв глаза, потому что
наслаждение оказалось неожиданно таким острым, будто он не чай пробовал, а
пригубил рюмку пятизвездочного "Арарата".
- Купаться? - удивилась тетя Роза. - Я тут одиннадцать лет живу, и,
представьте себе, ни разу в море не залезла, вы себе не представляете, какие
здесь волны, высотой в метр даже при штиле, а уж если ветер хотя бы в
два-три балла, так вообще к воде не подойдешь - зальет с головой.
- Розочка, - сказала Руфь, - ты всегда воды боялась, как кошка. Но
одиннадцать лет! В двух шагах от моря! И ни разу... Не верю. Даже
Станиславский не поверил бы!
- Хотите докажу? - возмутилась тетя Роза. - Проведу с вами завтра весь
день на пляже, на работу не поеду, пусть катятся, и просижу под навесом с
единственной целью: не допустить, чтобы мои гости утонули по причине
собственной глупости.
- Мирон, - добавила она, дернув мужа за рукав широкой рубашки, - ты
слишком громко храпишь, мешаешь разговаривать. Иди в спальню, на кровати
спать удобнее.
- Я не сплю, - пробормотал Мирон, приоткрыв левый глаз и посмотрев им
на Карпухина. - Я слушаю.
- Мирон Аркадьевич, - сказал Карпухин, - вы в страховой компании
работаете?
- Во-первых, - сказала тетя Роза, - не Мирон Аркадьевич, а просто
Мирон, чем мой муж хуже просто Марии? Во-вторых, не "вы", а "ты", в Израиле
на "вы" обращаются только к группе товарищей в количестве не менее двух
особей. А Мирончик у меня один-единственный, и значит, говорить ему следует
"ты".
- Да-да, - в очередной раз смутился Карпухин, потому что тираду эту
тетя Роза произнесла уже раз десять. - С завтрашнего дня... Надо привыкнуть
к местным обычаям... Так я хотел спросить...
- Да, Мирон работает в страховой компании, - ответила за мужа Роза, -
но не агентом на побегушках, а системным администратором. Сисадмином. Когда
я это слово впервые услышала, у меня истерика была, а потом привыкла, еще и
не такие слова мне здесь услышать пришлось.
- Тогда вы, может, подскажете, - сказал Карпухин, обращаясь то ли к
Мирону, то ли к Розе, то ли к самому господу Богу, незримо парившему в
воздухе - присутствие чего-то незримого, духовного и, может, действительно
божественного Карпухин, будучи атеистом от рождения и по воспитанию, ощущал
с той первой минуты, когда "Боинг" мягко коснулся посадочной полосы и
пассажиры зааплодировали, будто пилот не обычную свою работу сделал, а спел
высоким тенором трудную арию из популярной оперы. - Может, подскажете, как
мне найти в Израиле одного человека?
- Одного? - сказал Мирон, окончательно проснувшись. - А ты знаешь его
имя, фамилию, год и место рождения? И год алии знать тоже было бы неплохо.
- Год чего?
- Алия, - назидательно произнесла тетя Роза, - это "подъем" на иврите.
Евреи в Израиль не просто приезжают, Саша, они сюда поднимаются.
- Вот! - воскликнула Руфь, повернувшись к мужу. - А ты меня спрашивал,