"Павел Амнуэль. И умрем в один день..." - читать интересную книгу автора

- Хорошо, - сказал я, - в полицию позвоню я сам. Назовите имя
погибшего. Скажите, когда это произошло. И где.
- Да, - кивнул синьор Лугетти, - к этому я и веду. Произошло это
примерно двадцать три миллиарда лет назад. А имя жертвы... Послушайте, я же
с этого начал! Большой взрыв. В тот момент погибла Вселенная!

* * *

Вы думаете, я решил, что синьор Лугетти - сумасшедший? Многие, наверно,
так и подумали бы, не спорю. Но я видел его глаза, его лицо, его руки,
лежавшие на коленях, я слышал интонации его голоса, и мне ни на миг не
пришло в голову, что этот физик свихнулся на своих теориях. Я повидал психов
на своем веку - десятки психически неуравновешенных и попросту больных
клиентов требовали расследовать недостойное, по их мнению, поведение жен и
мужей, друзей и подруг, любовниц, любовников и даже, бывало, сестер или
кузин. Я давно научился отличать настоящую ревность от безумной жажды
собственника иметь в своем личном распоряжении не только тело женщины, но и
ее душу, ее мир, ее суть.
Это я к тому, что слова синьора Лугетти показались мне странными,
непонятными, но никак не безумными. Я только попросил его повторить
сказанное еще раз, поскольку не понял смысла и хотел удостовериться, что все
правильно расслышал.
- Вы все расслышали правильно, синьор Кампора, - спокойно произнес
посетитель. - Речь идет о трагедии, произошедшей двадцать три миллиарда лет
назад. Двадцать три миллиарда и еще сколько-то сотен миллионов, за точность
этого числа ручаться не сможет ни один физик, в данном случае выступающий в
роли патологоанатома. Многое в определении времени смерти зависит от того,
какой была температура окружающей среды, какова влажность воздуха, сколько
весил покойник, что он ел, от множества факторов, которые вам известны
лучше, чем мне. Так и здесь - существует множество теорий, и множество моих
коллег, используя множество поистине уникальных наблюдений, дают свои
значения возраста Вселенной... по сути, возраста этого тела... трупа, если
хотите... Да, - прервал он себя, - простите, я увлекаюсь, когда начинаю
говорить о... Вы останавливайте меня, когда надо, задавайте вопросы, тогда,
полагаю, мы лучше поймем друг друга и сумеем вместе... Вы умеете спрашивать,
это ваша профессия.
Он замолчал, наконец - должно быть, я все-таки сумел прервать его
монолог своим взглядом, а может, у него иссяк энергетический заряд или что
там есть у человека в мозгу, заставляющее говорить-говорить-говорить, а
потом вдруг иссякающее, после чего заканчиваются слова, и говорить
становится нечего, хотя, возможно, и хочется, потому что не сказанного все
равно остается гораздо больше, чем уже произнесенного.
- Давайте поставим точки над i, - сказал я. - Вам нужно кого-то найти?
Это связано с вашей работой? Вы физик, как я понял. Что-то случилось.
Давайте я буду задавать вопросы, вы отвечайте. Желательно - коротко. Да-нет.
Как?
- Да, - сказал он.
Понятливый, уже хорошо.
- Где вы работаете?
Он посмотрел на меня изумленным взглядом. Действительно, ни "да", ни