"Песах Амнуэль. А Бог един..." - читать интересную книгу автора

найденном в складках хламиды.
Первые слова Миша Беркович произнес спустя три часа после
возвращения, когда его помыли, накормили фалафелем и рассказали о том, как
его родители благополучно отбыли в будущее, и какую травму им наверняка
нанес сын Мишенька своим безрассудным поступком.
- Вы не дали мне увидеть моего сына, - гневно сказал Миша по-арабски.
- Барух а-шем, - пробормотал Исаак Гольдмарк, который к исходу
второго часа начал было сомневаться в умственных способностях
новоприбывшего.
Лучше бы он продолжал сомневаться!


Собственно, о том, что случилось с Михаилом Берковичем в шестом веке,
написаны сотни книг, и каждый культурный человек, даже яростный противник
Ислама, проходил историю Берковича в школе, не подозревая, естественно,
что изучает именно историю Берковича. В анналах она называется иначе.
Называлась, точнее говоря, теперь-то придется восстанавливать истину...
Ничего нового, таким образом, Миша Гольдмарку не рассказал, за
исключением того, что происходило в два первых дня его пребывания в Мекке
556 года.


Было жарко - гораздо жарче, чем Миша ожидал. В Киеве с утра шел
дождь, а здесь, судя по растрескавшейся почве, с неба не капало по меньшей
мере полгода. Именно здесь, сейчас, а не в двадцатом веке, живут настоящие
евреи! Вперед! Так примерно думал Мишенька, снимая с себя джинсы и рубаху.
В путь он отправился, оставшись в трусах и легкой майке, одежду с
документами аккуратно свернул и нес в руке.
Он был уверен, что попал в Иудею времен Второго храма.
Какой-то город (неужели Иерусалим?) был виден в северной стороне, и
Миша побрел к людям, не очень понимая, как среди Иудейских гор оказалась
похожая на Кара-Кумы пустыня.
Пройдя, по его оценке, километра полтора, он приблизился к городским
постройкам - ближе всего к нему оказалась длинная и высокая стена
какого-то сооружения, в стене была открыта дверь, куда Миша и вошел просто
для того, чтобы хоть немного побыть в тени. Он хотел в ту же секунду
выскочить обратно, предпочитая лучше погибнуть от жары, чем от вони, мух и
заунывного пения. Однако, человек, который выводил невыносимо нудные
рулады, уже увидел пришельца, Мишка замешкался (по правде говоря, он
смертельно испугался, потому что в руке у мужчины был большой острый нож),
и таким образом изменилась история цивилизации.
- О боги! - сказал мужчина. - Вы не позволили мне это!
Мужчина говорил по-арабски, и Мишка ответил ему на том же языке:
- Я пришел с миром. Мне нужен кров. Я голоден.
Мужчина, казалось, не слышал. Он все повторял свое "вы не позволили
мне", и Мишка, набравшись смелости, сделал несколько шагов вперед. Он
находился в открытом дворике сооружения, скорее всего, предназначенного
для отправления какого-то религиозного культа. Не иудейского, это было
легко заметить. Во-первых, потому что посреди дворика стояли два
заляпанных кровью и грязью идола. Во-вторых, потому что перед мужчиной