"Песах Амнуэль. Назовите его Моше" - читать интересную книгу автора

оператором в институте у Рувинского и съел на просмотрах альтернатив не
один десяток собак.
- Я тоже немало собак съел, - возразил я. - И для моей "Истории
Израиля" совершенно необходимо, чтобы лично я...
- Обсудим потом, - прекратил прения директор Рувинский. - Когда вы
сможете приступить к отбору миров?
- Сейчас же, - заявил Рон Шехтель, и это была первая фраза,
произнесенная им в тот день.
- Конечно, зачем ждать? - согласился я.
- Давайте сначала пообедаем, - предложил Эльягу Моцкин. - А то
неизвестно, когда еще нам придется поужинать...
С желудком не поспоришь. Мы вошли в главную операторскую института
спустя час.


Вы понимаете, надеюсь, что я раскрываю сейчас одну из самых секретных
операций в истории Израиля? Поэтому не нужно обижаться и писать
разгневанные письма в редакцию, если окажется, что я скрыл кое-какие
детали. Не обо всем еще можно поведать миру - например, вам придется
поверить мне на слово: стратификаторы, установленные в институте
альтернативной истории, действительно, способны отбирать любую точку в
любой альтернативе, где бы эта точка ни находилась - в галактике Андромеды
или на Брайтон-Бич. Время тоже значения не имеет - лишь бы именно в это
время кто-то где-то сделал какой-то решительный выбор (выбор "чай или
кофе" на крайний случай годится тоже). Если вы полагаете, что Эйнштейн от
таких утверждений переворачивается в гробу, то вам тоже предлагается на
выбор альтернатива: либо поверить, что теория относительности здесь ни при
чем, либо обратиться за разъяснениями к доктору Фрайману, и он угостит вас
такой порцией высшей математики вперемежку с теорией физики единых полей,
что вы пожалеете о своих сомнениях.
Итак, мы трое - Шехтель, Моцкин и я - налепили на виски датчики,
уселись в операторские кресла и начали обзор миров, подошедших к осознанию
идеи единого Бога.


Сначала стратификатор выбросил нас на берег какого-то моря (а может -
океана), вода в котором была красного цвета - наверняка это была не вода,
а какой-нибудь кислотный раствор, но я по привычке употребляю земные
термины. Береговая линия была изогнута дугой, и красные волны разбивались
об огромные зеленые валуны, которые на второй взгляд оказались живыми
существами с коротенькими ножками. В оранжевом небе висело ярко-зеленое
солнце (спектральный класс F - подсказал Рон Шехтель).
Мы - все трое - стояли на одном из живых валунов, и я с душевным
смятением подумал, что, возможно, попираю ногами именно то существо,
которому в этом мире предстоит высказать идею единого Бога.
- Нет, - сказал Шехтель, поняв мое состояние. - Приборы показывают,
что разума в камнях нет, это что-то вроде наших кораллов.
Я немедленно пнул "коралл" ногой и получил в ответ удар электрическим
током, отчего непроизвольно вскрикнул - крик мой эхом пронесся от
горизонта до горизонта, повторенный каждым камнем на свой лад.