"П.Амнуэль. Иду по трассе" - читать интересную книгу автора

внешне он напоминал батискаф, и Годдард казался себе капитаном дальнего
плавания - так и хотелось скомандовать: "Два румба влево, так держать!" Он и
готовился к этому - к испытаниям в глубинах Индийского океана. Все планы
спутала авария на "Стремительном". Экспедиционный планетолет с экипажем
потерял управление над полярной зоной Урана. Связь прервалась сразу, но
локаторы еще полчаса вели корабль, погружавшийся в липкую атмосферу
планеты-гиганта. Это было неделю назад - люди живы наверняка, хотя и
придавлены почти двукратным тяготением. Но спасти их невозможно - ни один
корабль еще не пробивал до дна воздушный океан Урана, а там, на дне,
нещадные вихри, тепловые взрывы сделали бы поиск мукой, обреченной на
провал. И все же шесть дней назад Шаповал объявил: мы найдем корабль! Он,
Годдард, протестовал на заседании комитета, выступил в печати и в результате
проиграл. Возможность спасти "Стремительный" перевесила его доводы. Комитет
разрешил испытательный эксперимент на Венере и - что совсем плохо - его,
Годдарда, назначили начальником опыта. В Комитете ЮНЕСКО по рискованным
экспериментам не нашлось генетика опытнее Годдарда.
Авантюра все это. С начала и до конца. Работа Шаповала по УГС -
управляющим генетическим системам - конечно, великолепна, но когда Шаповал
объявил год назад, что переходит к опытам с людьми, Годдарда всего
передернуло, и это первое чувство отвращения к самой постановке задачи, к
той легкости, с которой относятся к работе Шаповал да и сами испытатели, -
это чувство осталось. Может быть, притупилось, ушло вглубь, но осталось.
Ах, какие возможности! - говорили о программируемых хромосомах. А он,
Годдард, сорок лет жизни отдавший молекулярной генетике, видел здесь прежде
всего проблему личности, проблему вовсе не генетическую. Мы научились (слава
Шаповалу!) менять человека так, что он способен выжить в любой среде - на
океанском дне, в огне пожара и в холоде космического пространства. Но
варьируется лишь оболочка, тело, внешняя форма. Главное - мозг - остается
прежним. И вот истинная проблема: что происходит с внутренним миром
испытателя, с его человеческой сущностью? Все очень сложно, работы хватит на
много лет, как некстати эта катастрофа на "Стремительном"! Как некстати вся
эта спешка!
Конечно, если учесть, что времени было в обрез, подготовили опыт
неплохо. Все правила соблюдены: группа следящих планеров, глубинные скафы
первой помощи, два планетолета, корректирующие взаимные действия. Сильная
медицинская лаборатория. Непрерывное моделирование ситуации на трассе.
Прогноз необходимых трансформаций. Контроль поведения испытателей. Но все
это - в космосе. А на Венере, на этой пылающей сковородке - только люди:
Мухин, Крюгер, Маневич.
Годдард поднял голову, посмотрел на своих сотрудников. Справа улыбается
своей вечной оптимистической улыбкой Александр Шаповал, он даже не смотрит
на приборы, уверен, что все три вариатора (слово-то какое придумал - не
люди, а вариаторы!) выйдут на связь. Слева Горелов, собранный, спокойный и
очень большой для микрокабин "Паллады". Тоже оптимист, мелькнуло в голове
Годдарда. Хотел работать у Шаповала, не выдержал тренировок и с тех пор
делает вид, что интересуется только пилотажем... Испытатели по вашей части,
мистер Годдард. Да, испытатели по его части, и если сегодня что-нибудь
случится в огненном котле Венеры, он, Годдард, будет настаивать, чтобы
спасательная на Уран вылетела без вариаторов. Он, Годдард, будет драться за
отмену экспериментов, чтобы и думать о них забыли. Надолго. На сто лет.