"Песах Амнуэль. Рассказы о сержанте Берковиче" - читать интересную книгу автора

ребята, он программист, а она - парикмахер... После них появился Наум
Мархасин, личность, показавшаяся мне очень колоритной. Высокого роста
красавец лет тридцати пяти с выцветшими на солнце волосами и обожженными
загаром щеками. Загар у Наума был таким, будто он провалялся под палящим
солнцем по крайней мере месяц. Ладони - почти черные... После Наума
прибыли Миша с Кларой и дочерью Диной, девочкой лет семи... Сели за стол.
Естественно, главное внимание было обращено на Наума...
- Почему? - спросил Хутиэли. - Вроде бы не его день рождения справляли.
- Он такой колоритный! К тому же в компании его почти не знали, он
познакомился со Светой на прошлой неделе, сразу после возвращения в
Израиль. По его утверждениям, он нашел золото.
- Что? - удивился Хутиэли. - В каком смысле? Шел по улице и увидел слиток?
- Не иронизируйте, инспектор, - вспыхнул Беркович. - Этот Наум
репатриировался в девяностом, но для своих талантов здесь применения не
нашел и рванул в Южную Африку. Там ему повезло больше: он занимался
каким-то бизнесом, что-то там покупал и продавал, и неплохо заработал. Во
всяком случае, денег хватило на то, чтобы купить в горах участок, что-то
около трех дунамов - говорили, что там может быть золото, и Наум решил
рискнуть. Денег, чтобы нанять рабочих, даже негров, у него уже не
оставалось, и он несколько месяцев сидел на участке сам, промывая породу в
поисках крупиц золота. Можете представить, инспектор, как слушали Наума
все присутствовавшие... Рассказ звучал, будто история из Джека Лондона.
- И ты тоже, - буркнул Хутиэли, - слушал, разинув рот.
- Нет, рот мой был закрыт, но то, что рассказывал Наум, действительно было
очень интересно, и главное - с такими точными деталями, что ни у кого, и у
меня в том числе, и тени сомнения не возникло.
- Она его за муки полюбила, - неожиданно заявил Хутиэли, - а он ее - за
состраданье к ним.
- Ого! - поднял брови Беркович. - Вы знаете Шекспира?
- Проходили в школе, - кивнул Хутиэли. - Помню, я еще тогда проявил свои
способности к сыску. Я все искал оправдательные мотивы в поведении Отелло.
- И что же, нашли?
- Нашел, только значительно позже. Как-то, уже служа в полиции, я
разговорился с Адису Дасой, ты его не знаешь, он служит в дорожном
патруле. Способный парень, фалашмура. Но в Шекспире - нуль. Так вот,
однажды я рассказал ему эту историю, мне хотелось знать, как оценит улики,
представленные Яго, истинный представитель племени мавров...
- Фалашмура - не мавры, - поправил Беркович.
- Непринципиально, - отмахнулся Хутиэли. - Так ты знаешь? Услышав о
пропаже платка, Адису побледнел - ты можешь представить побледневшего
эфиопа? - и чуть не грохнулся в обморок. А потом спросил: "Он ее, конечно,
убил?" Я подумал, что Адису все-таки читал Шекспира, но он это имя даже не
слышал... Так вот, именно Адису и просветил меня относительно поведения
Отелло. У фалашмура, видишь ли, есть обычаи, которым много столетий. В
частности, от матери к дочери передается реликвия - вышитый платок, в
котором, по преданию, скрыта тайная сила. Платок нельзя передавать никому
- и уж тем более, мужчине. Если женщина теряет платок, ее надлежит
наказать, и наказание выбирает старейшина рода. Если она платок дарит,
женщину надлежит убить, и здесь закон не допускает толкований. Ты
представляешь? Оказывается, Отелло не был ревнивцем! Он выполнял свой