"Анатолий Ананьев. Малый заслон " - читать интересную книгу авторафонарика и теперь, приглядевшись как следует, вдруг узнал девушку: это была
Майя, его знакомая, которую он уже около трех с лишним лет не видел. - Дите, ну что с ней делать? - насмешливо спросил Рубкин. - Ладно, не бросать же ее здесь, возьмем с собой, а там разберемся. По машинам! Батарея тронулась в путь. Ехали лесом, по узкой проселочной дороге. Подфарники бросали слабый свет на засыпанную листвой колею, шофер поднял ветровое стекло, чтобы лучше различать дорогу, и все же машина шла рывкам", натыкаясь на кочки и корни. Но командир батареи не ощущал тряски, он думал о санитарке... * * * ...Это было как раз в канун войны. Ануприенко только что посадил на поезд друга, уезжавшего в отпуск, и возвращался в свою часть пешком. Над полями занималось росистое утро. Ануприенко вышел на обочину, остановился и залюбовался восходом. - Эй, служивый, садись, подвезем! Тр-р, тр-р, цыганская кровь, тебе бы все вскачь! Садись, служивый! Ануприенко оглянулся и увидел на дороге бричку. Возле лошади, согнувшись так, что видна была только одна спина да вылинявшая фуражка, возился старик, подтягивая супонь. На бричке сидела круглолицая девушка и щелкала семечки. Она с любопытством взглянула на Ануприенко зелеными насмешливыми глазами. А старик между тем не спеша ощупал гужи, туго ли пробасил: - Садись! Знавали и наши ноги солдатские дороги... - Мне до пруда, а там вверх, к лесу, - сказал Ануприенко и показал рукой на восток, хотя там никакого леса не было видно: вокруг колыхались зреющие хлеба до самого зажженного зарей горизонта. - Хошь до Луговиц, - старик начал вспушивать сено в бричке. - Ну-ка, подвинься, всю телегу заняла, - прикрикнул он на девушку. - Ох уж! - возразила она и тут же поджала ноги. Ануприенко сел рядом с девушкой, свесив ноги через борт. Старик щелкнул вожжой по круглой спине лошади и прикрикнул на нее: - Но-о, цыганская кровь, но-о, шальная! Сытая рыжая кобыла лениво взмахнула хвостом, повернула голову, словно хотела убедиться, все ли сели в бричку, и медленно пошла вперед. - Но-о, прыть поднебесная! - не унимался старик, щелкая вожжами. - Да, прыткая у тебя, дед, лошаденка, - сказал Ануприенко улыбаясь. - Цыганская кровь, шут бы ее подрал. Девушка тихо засмеялась, уткнувшись в платок. - Почему цыганская? Она же спит на ходу. - Потому и цыганская, что спит. Цыгане - самый что ни на есть ленивый народ, - охотно пояснил дед. - Веселый! - поправил Ануприенко. - На веселье они - как пчелы на мед, это да... А как до работы коснись - моя изба с краю. Есть у нас в колхозе один цыган, Захар. Лодырь беспросветный. На этой кобыле воду возил, ни дать ни взять - пара! |
|
|