"Анатолий Ананьев. Малый заслон " - читать интересную книгу автора

думаю, я это вижу? А во сне меня, братцы, бабы одолевают, скажу вам, просто
спасу от них нет! И все разные. Каких где видел, все во сне ко мне льнут.
- А в жизни?
- А и в жизни, а что? Чем я плох, а?.. Ну вот, гляжу я на нее, а она в
гимнастерке и юбке такой, защитной. Во сне-то они все больше в рубашках,
да-а... А эта? Нет, думаю, это настоящая. Спрашиваю: "Куда идешь?" Молчит.
Опять меня сомнение взяло - а вдруг все это во сне? Кричу: "Куда идешь?" "К
вам, - говорит, - на батарею. Мне, - говорит, - командира вашего надо".
Пожалуйста, отвечаю, это можно. Проходите. Пошла она, а я сзади, значит,
смотрю ей вслед. А юбка под коленками тилип-тилип... Ну, братцы, многое я
видел в жизни, а таких ножек!.. Дух ажно захватило.
- Ты женат? - перебил Опеньку Горлов. Хотя он не любил шуток, но
рассказ Опеньки заинтересовал и его, и он, повернувшись и продолжая ложкой
загребать из котелка кашу, внимательно слушал разведчика.
- Десять лет, год в год. Жена, что?
- Ты давай про фею.
- Я и говорю: привожу ее к лейтенанту Рубкину в землянку. Товарищ
лейтенант, говорю, вот к вам... "В чем дело?" Я, значит, подталкиваю ее,
дескать, говори, а у нее нижняя губа прыг, прыг, и в глазах слезы. Припала к
стенке, обхватила голову руками и ну реветь. Мы с лейтенантом и так, и эдак,
и воды холодной, чтобы успокоить, а как же, но она ни в какую. Плачет, и все
тут.
- Вот те фея!
- Ты слушай дальше. Побежал я за нашим Иваном Иванычем. Тот схватил
сумку с бинтами и что есть духу в землянку. Возвращаемся, а навстречу нам
какой-то старший лейтенант из пехоты. Без каски, глаза красные. Пьяный в
дымину. Идет - восьмерки пишет, а в руках пистолет. Я тоже автомат вперед.
Долго ли пьяному, - бац и все, спрашивай потом, как Опеньку звали.
Поравнялся старший лейтенант с нами и кричит: "Н-не в-видали з-здесь м-мою
ж-жену?" Переглянулись мы с Иваном Иванычем и молчим. Со старшим лейтенантом
еще двое были - сержант и ефрейтор. Сержант отозвал меня в сторонку и
потихоньку говорит: "Санитарка у нас из роты сбежала, дезертировала, так
сказать, а нам на позиции надо выступать. Вот и разыскиваем. А это, говорит,
наш командир роты. Да не бойтесь, пистолет у него разряжен, магазин мы
вынули". Ладно, отвечаю, мы и так не боимся. Старший лейтенант все
допытывается у Ивана Иваныча: "Где моя жена?" А Иван Иваныч: "Не знаю, у нас
на батарее женщин нет". Тут и я вмешался: "Не знаем, говорю, не видали". Ну,
он, значит, выругался, как полагается, и пошел дальше, - расступись, кусты,
поле мало!
- А фея?
- Фея на батарее. У лейтенанта в землянке отдыхает.
- Хорошо врал, Опенька, ловко, тебе бы в артель из воздуха веревки
вить!
- Не верите, шут с вами! - отмахнулся Опенька.
Разведчики вытирали котелки - воды поблизости не было, - кто клочком
газеты, кто сухой травой, специально припасенной для этого, а кто просто,
махнув рукой, привешивал его так, грязным, к поясу. И лишь Щербаков, не без
гордости, у всех на виду, вытянул из кармана снежно-белый парашютик от
немецкой осветительной ракеты и, словно посудным полотенцем, стал тщательно
вытирать им ложку и котелок, приговаривая: