"Михаил Леонидович АНЧАРОВ. Прыгай, старик, прыгай! (Повесть)" - читать интересную книгу автора Не надо... всё прошло...
Кроме печали... -- Давай, -- сказал Громобоев. -- Давай расскажи ещё раз, как всё произошло, и покончим с этой грязью. А тело покойника отыщем... Прибыли пять опытных водолазов-спортсменов. -- Тебя с ними видели на шоссе. Это ты их привёл? -- Совпадение, -- сказал Громобоев. Но она ему не поверила. Она никогда ему не верила. Ей всегда казалось, что, если она ему поддастся, он будет играть на ней как на тростниковой дудке. -- Ну, рассказывай... -- Это он попа убил... Я дозналась. -- Весь город об этом говорит. Что это за поп? Почему его Васька убил? -- Вот у города и спроси. -- Спрошу, -- покорно согласился Громобоев. Но она не поверила его покорности. -- Этот Васька был твоим любовником? -- Не совсем, -- сказала она. -- Как можно быть не совсем любовником? -- Рассказывать или как? -- спросила она. Громобоев помигал своими бесцветными глазками и согласно мотнул головой. Аичка, которая отдыхала в садике от полуденного зноя, отошла от окна на ватных от волнения, стройных своих ногах. История, которую собиралась рассказать её тётя, была известна городу во Сиринга... -- Имя твоё звенит и шелестит как тростник на ветру. -- Не надо... всё прошло... -- Кроме печали, -- сказал он. У Аички звенело в ушах и дрожали призовые коленки. -- Сиринга... Надо посмотреть в справочнике. Все по совету Горького так боятся оскорбить людей жалостью и так упорно с ней борются, что все и забыли, как она выглядит. Нет слов, жалость, как и всё другое, может быть оскорбительна. Но этот вид оскорбления мы кое-как перенесём -- будьте добры, оскорбляйте нас жалостью. Жалость от слова "жалеть", а "жалеть" и "любить" в деревнях синонимы. Город об этом забыл и ещё не очень вспомнил. А Москва вообще слезам не верит. -- Копилка сломалась, -- сказал Павлик-из-Самарканда. Когда Громобоев не признался, что его портрет висит в музее, Павлик-из-Самарканда не поверил и сказал: -- Доктор, это не по правилам. -- Человек для других хочет правил, а для себя исключений, -- возразил Громобоев задумчиво. -- Пойдём посидим у Гундосого, -- сказал Павлик-из-Самарканда. -- Пойдём, -- согласился Громобоев. -- Но в другой раз. |
|
|