"Михаил Анчаров. Этот синий апрель (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Нет, что вы? - сказала мама.
- Немножко, - сказал отец.
И Памфилию дали выпить красного вина кагор - столовую ложку, Памфилий
стал веселый и пьяный, и все стали сразу веселые и пьяные, и солнце било в
окно, и Гошка на скобленом деревянном полу начал топать валенками, чтобы
сплясать чечетку, которую научил его танцевать веселый двоюродный мамин
брат, он работал в кино и носил клетчатую кепку и полосатый черно-зеленый
шелковый шарф. Гошку вынимали из кровати, когда к отцу приезжали приятели
еще по фронту, усатые и без усов, ставили в ночной рубашке на стол, и он
танцевал чечетку, и видел внизу веселые лица, и пел веселую частушку,
которой его научил веселый двоюродный дядька:

Эррио на "Блерио"
Спустился во дворе.
Потерял доверие
Пуанкаре.

Гошка и не то помнил. Он помнил, как мама и отец ехали с фронта в
Москву пятнадцать дней в пустом товарном вагоне и у них был сундук для
имущества, и в нем два маминых платья, отцовская папаха и мешок муки, и с
ними ехал поросенок, и Гошка еще не родился тогда. Поросенка кормили одной
мукой, и он вырос высокий, с длинными ногами, и мама его стыдилась, а потом
вагон остановился на путях к Москве, и отец не велел маме никуда выходить, а
сам пошел искать извозчика, а вагон отцепили и стали гонять по путям, а маме
тогда было девятнадцать лет, и она поняла, что пропала, а потом пришел отец
и сказал:
- Не реви.
Они сели на извозчика - мама, сундук и поросенок - и поехали, а отец
пошел по тротуару и только головой показывал, куда сворачивать. Отец был
весь бурый от позора, так как люди шли и шли, нарядные - начинался нэп, а
маме было тогда девятнадцать лет. Она ехала на сундучке с поросенком и все
вспоминала, как извозчик посмотрел на ужасного поросенка, подумал и сказал,
глядя на его длинные ноги:
- Рахит.
А мама все думала - ей было девятнадцать лет, - как спросить у
извозчика, можно есть рахита или лучше его продать.
Отец с мамой познакомился, когда был начальником отряда по борьбе с
бандитизмом, а мама с четырьмя младшими сестрами, их отец и мать
эвакуировались от немцев и остановились в квартире, где было четыре брата.
Ну, конечно, все перевлюблялись, кроме мамы, - она была старшая и ей было не
до глупостей. Однажды она заснула на диване днем и проснулась от какого-то
рева. Она открыла глаза и видит, что из комнаты на улицу высунулся какой-то
дядька и орет лютым голосом на мальчишек, чтобы они не шумели, в доме спят.
Это был пятый брат - Гошкин отец. Она притворилась, что спит, и отец ушел на
цыпочках. А потом мама вышла к воротам и увидела, что едет отряд. Спокойно
покачивались в седлах конники, а впереди - отец, весь кожаный, и маузер в
деревянной коробке. Тут все было кончено, и они поженились, и не
расставались уже никогда, и мама была красивая очень. Но когда приезжали
какие-то дальние старички и старушки, они говорили Гошке:
- Гоша, твоя мама красивая, но вот бабушка была...