"Михаил Анчаров. Голубая жилка Афродиты" - читать интересную книгу автора

Я не верю в статику души. И потому я считаю, что искусство всегда
держалось на исключениях. С нормой ему делать нечего. Норма - это
инструкция. Может быть, я считаю, что искусство занимается патологией? Нет.
Просто искусство интересуется теми исключениями, в которых оно предчувствует
норму более высокую, чем обыденность.
Возьмите любой образ, самый реалистический и достоверный. Ну хоть
Наташу Ростову, например. В финале она добродетельная самочка. А поначалу
она обещала норму более высокую и потому была исключением. Обещание не
выполнено, и читать про это неинтересно. Почему любят детей? Потому что они
обещают. Отнимите детское у короля Лира, и останется вздорный старик, псих
ненормальный.
Гошка был исключением из правила и потому погибал. И погибал он из-за
этого проклятого марсианина, ничем, казалось, не отличавшегося от людей.
То есть, конечно, он прилетел не с Марса, но название его планеты почти
невозможно выговорить, поэтому его стали называть марсианином. Ведь называли
же на Руси немцами всех иностранцев. Не правда ли?
Помните, что произошло, когда прилетел марсианин? Ну вы же прекрасно
помните. Немногие тогда понимали весь обыденный трагизм случившегося.
Праздновали, торжествовали, печатали статьи и интервью. Шуму и треску
было столько, что все уже начали уставать, как при затянувшемся
кинофестивале. И вот тогда никто еще ничего не понял, не поняли смысла того,
что произошло, но уже ощущали - что-то случилось.
А потом разом прекратились все сообщения, перестали печатать портреты
этого - хотел сказать, человека- марсианина.
Волнение медленно угасало. Какое-то время оно поддерживалось на Западе
смутными слухами о неких особенных данных, которые он сообщает сейчас ученой
и правительственной комиссии. Все ждали сенсационного коммюнике, и возникли
даже страхи. Но когда оно было опубликовано, это коммюнике, страхи утихли и
все успокоилось.
В коммюнике говорилось, что марсианин сообщил чрезвычайно важные
научные данные об обществе его планеты, о природе и энергетическом
потенциале планеты, что, как предварительно удалось выяснить с помощью
электронного перевода, на планете существует единая общественная система,
что его планета не знает войн и потому настроена дружественно к обитателям
Земли, что марсианин в настоящее время проходит курс изучения языка, после
чего Академия наук будет печатать многотомное исследование, основанное на
данных, сообщаемых марсианином, и потому вклад его в науку неоценим. И все.
Ну вы же помните.
И все.
И тут, наконец, все поняли, что произошло.
А произошло вот что.
Как там ни крути, а в душе каждого человека живет смутное представление
о необыденном.
Смутное потому, что точных критериев необыденного нет.
И потому произошла ужасная вещь.
Если марсианин прилетел сюда сообщить научные данные, то грош цена этим
данным, если рухнул некий неопределенный идеал необыденности, который втайне
каждый относил почему-то к другим планетам. В том-то и дело, что прилетел.
Прилетел и стал давать автографы. И вся столетняя мечта о другом,
недостижимо необыденном мире рухнула. Вся она свелась в общем к нормальному