"Михаил Анчаров. Записки странствующего энтузиаста" - читать интересную книгу автора

как я сейчас вижу. Тупое и бесперспективное. И как быть?
А потом чувствую, что-то во мне зудит, не подходящее к обстановке, как
ненастроенная струна на гитаре, которая случайно задета и мешает петь
запланированную песню, и струну перестроить некогда, потому что на тебя
смотрят и желают послушать известное и вчерашнее.
А надо сказать, что я до этого несколько лет жил в парнике (примечание:
это - метафора). В парнике, где цвели экзотические помеси репы с ананасом,
где были уверены, что подтекст - это лирика, и кто говорит "лонгшез", а не
"шезлонг", тот, само собой и ясное дело, новатор (конец метафоры).
Я и раньше знал, что лирика - это то, что другим способом не выразишь,
и компьютеру тут делать нечего. Но я не верил ни в какое "ретро" под любым
соусом, и я не верил, что поэзия - это изысканный междусобойничек,
фарфорчики-чики, порцеланчики-чики и маркизы с розовыми попками.
Короче, я верил в ослепительное крылатое одиночество и мужество первого
шага. Короче, я верил, что поэзия - это не ностальгия по прошлому, а
ностальгия по будущему. И тут я слышу, как во мне звенит ненастроенная эта
струна, и догадываюсь, что это какой-то смех, и печаль, и вызов. И я
почему-то сажусь и пишу:
Солнце село за рекой...
И я вижу, что все мои раз-пере-высокие намерения разрешаются
смехотворной частушкой, которая в истории словесной культуры идет в
примечаниях, хотя уже давно неясно, почему.
И тут во мне поднимается какая-то непонятная обида и защита чего-то
главного, о чем иначе и не скажешь, и я пишу вторую строку:
За приемный, за покой...
И я вдруг догадываюсь, что это и есть начало нового пути. И передо мной
возникает
видение, дневной сон, и я не сопротивляюсь.
Но чувство у меня тяжелое, как будто не я пишу, а мной пишут.
Я увидел его.
Солнце село за рекой,
За приемный за покой.
Приходите, санитары,
Посмотрите, я какой!
Горы лезут в небеса.
Дым в долине поднялся.
Только мне на этой сопке
Жить осталось полчаса!
Скоро выйдет на бугор
Диверсант, бандит и вор.
У него патронов много,
Он убьет меня в упор!
На песчаную межу
Я шнурочек привяжу,
Может, этою "лимонкой"
Я бандита уложу!
Пыль садится на висок,
Шрам повис наискосок,
Молодая жизнь уходит
Черной струйкою в песок!