"Михаил Анчаров. Записки странствующего энтузиаста" - читать интересную книгу автора

броневой плите.
- Ах да, - говорю.
Далее, дорогой дядя, пойдут совершенно невероятные вещи. Хотя что может
быть невероятного в век таких скоростей и мощностей, с какими они теперь
научились рыть собственные могилы? Что теперь может быть невероятного? Разве
что муж Кристаловны машину времени выдумал? Но и это невозможно, так как
машину времени, дорогой дядя, выдумал я.
Но об этом как-нибудь в другой раз. Пока только намекну на ее
особенность. Все попытки соорудить эту машину сводились к тому, чтобы
временем пользоваться произвольно. Я же изобрел машину, которая время
изготовляет. Но об этом потом, потом. Короче говоря, только было Кристаловна
собралась продолжить рассказ, как вдруг запахло такой удушающей вонью,
что... Дорогой дядя, я просто не нахожу сравнений. И вообще - почему для
вони надо выдумывать сравнения? Было бы что приличное, а то вонь. Поэтому я
пишу просто - запахло несравнимой вонью. Кристаловна встрепенулась.
- Опять эти проклятые велосипедисты! - возопила она и метнулась к
дверям. Раздался грохот падающего ведра и невнятные крики, которые свелись в
конце концов к одной фразе: "Вон! Вон! А я говорю - вон! Вон!", которая
повторялась с однообразной интонацией.
- Ты заметил? - сказала мать моего ребенка, отбивая такт. - Она кричит
в ритме вальса -Вон! Вон!.. А я говорю - Вон! Вон!
- Я хочу купить у нее замечательные женские фирменные трусики, - сказал
я, поглаживая ее по руке. - Я их у нее видел.
- На ней?
- Пронеси господи! - искренне сказал я и добавил: - Тебе такие пойдут.
Такие сейчас носят.
- Откуда ты знаешь? - насторожилась она и перестала отбивать такт. - Ты
на ком-то видел?
Я еле успел торопливо сказать - напротив! Никогда! Нет, нет! Ты
ошибаешься! Я это знаю со слов Кристаловны! - как отворилась дверь, и вошла
хозяйка. Она дышала духами и туманами. В пылу разговора на близкие нам
темы - вальса и трусиков - мы не заметили, как ночной рейд окончился, и все
стихло.
- Я продолжу, - сурово сказала хозяйка.
- Кто это был? - говорю.
Но она не сочла нужным ответить.
Близился рассвет. За броневой плитой уже закричал петух-производитель,
дворянин, однодворец, когда Шахразада закончила дозволенные речи. Они были
поразительны.


20

Дорогой дядя, зачем я это описываю? Затем, что когда сначала говорят,
что "в их жизни много чуши", а потом тут же - "и в нашей жизни много чуши",
то следует говорить просто - "в жизни много чуши". Потому что кроме "нас" и
"их" на свете никого нет. Дорогой дядя, пересказываю вкратце.
Бывший муж Кристаловны, когда понял, что деньги можно добывать
обещаниями, то именно в этот момент его предали конкуренты, которые до этого
не додумались. Отбывая и подвергаясь, он знакомился со многими интересными