"Шервуд Андерсон. Ну и дурак же я" - читать интересную книгу автора

рассказывал, у мистера Матерса работал негр, приятель Берта. И вот однажды,
когда наши лошади были свободны от бегов на ярмарке в Мариетте, а наш
хозяин, Гарри, ушел к себе домой, мы с Бертом навестили этого негра.
Там все, кроме него, ушли на ярмарку, и он водил нас по всему
шикарному дому мистера Матерса, и они с Бертом приложились к бутылке вина,
которую мистер Матерс прятал от жены в шкафу в своей спальне, а потом негр
показал нам этого конягу Бен Ахема. Берту всегда ужасно хотелось стать
наездником, но едва ли он мог этого добиться, потому что он был негр, а тут
они с приятелем вылакали целую бутылку вина, и он был под мухой.
И вот тот, другой негр позволил Берту вывести Бен Ахема и сделать на
нем милю на ипподроме, который мистер Матерс устроил здесь же на ферме
лично для себя. Но тут вернулась домой единственная дочь мистера Матерса,
девушка болезненная и не очень красивая, и нам пришлось наскоро водворить
Бен Ахема обратно в конюшню.
Я рассказываю вам это только затем, чтобы вы хорошо все поняли. В тот
день, когда я был на ярмарке в Сендаски, тот молодой человек с двумя
девушками сильно волновался: ведь он при них проиграл свою ставку. Вы
знаете, что делается с парнем в подобных случаях! За одной из девушек он
ухаживал, а другая была его сестрой. Я это сообразил.
лАх, черт возьми, - сказал я себе, - надо его выручить!╗
Когда я тронул его плечо, он очень вежливо повернулся ко мне. И он и
девушки были милы со мной с самого начала и до конца. Я их ни в чем не
виню.
И вот, когда он повернулся ко мне, я шепнул ему несколько слов про Бен
Ахема.
- Не ставьте на него ни цента в первом заезде, потому, что он будет
плестись, как вол, запряженный в плуг, но когда первый заезд кончится,
идите прямо в кассу и выкладывайте хоть все деньги, - вот что я ему сказал.
Ну, знаете, никогда я не видел, чтобы человек держал себя любезнее,
чем этот парень! Рядом с той девушкой, с которой я дважды встретился
глазами, причем, оба мы покраснели, сидел какой-то толстяк; и что бы вы
думали, сделал мой молодой человек? Он повернулся к толстяку и попросил его
поменяться со мной местами, чтобы я мог сидеть в их компании!
Ах, черт возьми! Вот повезло! Значит, я буду сидеть с ними. Но каким
же я был болваном, что ходил в этот бар в Уэст-хаусе и, увидев там
какого-то хлыща с тросточкой и в дурацком галстуке, хватил две порции
виски, только чтобы порисоваться!
Конечно, теперь когда я буду сидеть рядом с девушкой и дышать ей в
лицо, она почувствует запах виски. Я готов был вышвырнуть самого себя с
трибуны прямо на трек и гнать кулаками по всему ипподрому. Я побил бы при
этом все рекорды, какие любая из лошадей могла, поставить в этом году.
Ведь девушка эта была не какая-нибудь замухрышка! Чего бы я не дал за
палочку ароматной жевательной резины, или за мятную лепешку, или за кусочек
лакрицы. Хорошо еще, что у меня в кармане были те три двадцатипятицентовые
сигары. Одну из них я предложил молодому человеку, а другую закурил сам.
Тогда толстяк встал, мы поменялись местами, и я опустился на скамью рядом,
с девушкой.
Они представились мне. Оказалось, что невесту молодого человека зовут
мисс Элинор Вудбери, она была дочерью фабриканта бочек из местечка Тиффин в
штате Огайо. Самого молодого человека звали Уилбер Уэссен, а его сестру -