"Шервуд Андерсон. Печальные музыканты" - читать интересную книгу автора

волоса и протягивая ее Уилу, - Я заплатил за нее четыре доллара восемьдесят
центов.
Уил так же, как и отец, водил кистью взад и вперед по ладони, а потом
Кэт, в свою очередь, брала кисть и делала то же самое.
- Она такая мягкая, как спинка у кошки! - говорила Кэт.
Уил считал, что она говорит глупости. Он думал о том времени, когда у
него будут собственные кисти, и стремянки, и банки с красками, и он сможет
показывать их людям, а в голове у него роились слова, которым он научился у
отца. Эта кисть лшеперка╗, а та - лрасхлестка╗. Когда на краску накладывали
слой лака, это называлось лнаводить лак╗. Теперь Уил хорошо знал все
профессиональные словечки и уже не говорил о работе как разные невежды,
которым изредка только выпадает на долю что-нибудь подмалевать.
В этот роковой вечер друзья готовили сюрприз мистеру и миссис Бардшер,
которые жили через дорогу от Эплтонов. Тому Эплтону, можно сказать,
повезло: он всегда любил такие затеи.
- Вот смеху-то будет! Они только что поужинали, Бил Бардшер уже
разулся, а миссис Бардшер моет посуду. Они ничего не подозревают, и тут мы
залезем в дом в праздничных костюмах и все сразу как гаркнем, а я еще
прихвачу с собой корнет да что-нибудь протрублю. лЧто это за бесовское
наваждение?╗ - скажут они. Могу себе представить, как Бил Бардшер соскочит
с кровати я начнет ругаться. Он подумает, что какие-нибудь сорванцы
нарядились и пришли ему голову морочить. Вы понесете еду, а я сварю дома
кофе и, когда закипит, сразу туда отнесу, выберу пару котелков побольше, и
такой мы тогда тарарам устроим!
В доме Эплтонов царило необычное оживление. Том, Уид и Фред красили в
этот день амбар в трех милях от города; но работали они только до четырех
часов, и Том упросил сына фермера свезти их в город. Сам он умылся, а потом
выкупался в лохани, которая стояла в дровяном сарае, побрился, словом,
привел себя в праздничный вид. Когда туалет его был закончен, он больше
смахивал на мальчишку, чем на человека в летах.
Потом Эплтоны уселись ужинать, с тем чтобы в начале седьмого выйти
из-за стола. До наступления темноты Том уже не решался показаться на улицу.
Нельзя было, чтобы Бардшеры увидели его в таком параде. Была ведь годовщина
их свадьбы, и они могли что-нибудь заподозрить. Том слонялся по дому из
угла в угол и время от времени поглядывал из окна на дом Бардшеров.
- Совсем как ребенок! - сказала Кэт и засмеялась. Иногда она любила
сказать ему что-нибудь такое.
И вот Том поднялся наверх, достал свой корнет и заиграл на нем так
тихо, что внизу было еле слышно. На этот раз даже нельзя было разобрать,
как плохо он играет, не то что на Мейн-стрит, когда ему в духовом оркестре
приходилось исполнять какой-нибудь пассаж соло. Сидя у себя, в комнате
наверху, Том задумался. Когда Кэт над ним подтрунивала, ему казалось, что
перед ним его покойная жена. В глазах Кэт светилась такая же застенчивая и
в то же время насмешливая улыбка.
И верно, ведь после смерти жены он сегодня в первый раз идет в гости.
Люди, может быть, считают, что ему следовало бы еще посидеть дома, что так
оно было бы приличнее.
Во время бритья он порезал подбородок, выступила кровь. Немного погодя
он спустился на кухню и, поглядев на себя в зеркало, висевшее над
раковиной, смочил водой кончик полотенца и вытер им кровь с лица.