"И.С.Андреева, А.В.Гулыга. Шопенгауэр " - читать интересную книгу автора

кратких автобиографии, написанные им самим; это два - "curriculum vitae"
(от 1813 и 1819 годов), представленные для защиты докторской диссертации и
получения звания приват-доцента, а также два биографических наброска 1851
года для "Истории новой философии"


9

Э. Эрдмана и для энциклопедического словаря Мейера. Но вскоре после
смерти философа начались (не без скандала) интенсивные публикации его
наследия, в том числе писем (которые, правда, сохранились далеко не
полностью), заметок и отрывков из дневника, позволяющие (хотя их датировка
оказалась не всегда возможной) понять многие реалии его существования,
генезис его идей и приверженность на протяжении всей жизни к возникшему с
юности мировидению.

Отстранившись от злобы дня, претендуя на общечеловечность, Шопенгауэр
обнаруживает родство в первую очередь и с немецкой классической философией
и - шире - с общеевропейской традицией Нового времени, хотя и вносит в свое
учение темы и понятия, почерпнутые из индийской мудрости. Но в полном
смысле его творение - дитя немецкого гения.

Есть мнение: каков человек, такова и его философия (Фихте). И в самом
деле, оригинальные идеи отражают особенности личности своего творца. У
Шопенгауэра личностное начало, как в содержательном плане и в характере
дискурса, так и в личностных интенциях по своей интенсивности уступает,
быть может, только Ф. Ницше.

По словам И. В. Гёте, чтобы понять поэта, надо пойти в страну поэта.
Не только в окружающую поэта действительность, но и в страну его внутренней
жизни, его душевных порывов, его сердца. То же самое следует сказать и о
философе: чтобы понять учение, нужно иметь в виду не только его
мировоззрение, не только предмет его интересов, методологию и метод,
которых он придерживался, но и внешние условия создания учения - образ
жизни общества и особенности духовной среды, а также, по возможности,
проникнуть во внутренний мир творца, в обстоятельства его жизни и личного
опыта, в его характер.

Дитя эпохи, Шопенгауэр оставался для нее нелюбимым, чужим ребенком.
Плоть от плоти духа немецкой классики, он пребывал как бы за ее пределами
благодаря отказу от культа рациональности и пессимизму. В чем здесь родство
и где обозначены разрывы, можно понять, лишь обратившись к событиям жизни и
духовным исканиям мыслителя. В то же время нельзя оставить без внимания и
последующие варианты толкований его философии, которые имеют значение в
наши дни: они помогают нам более основательно выявить актуальные ныне
аспекты мировоззрения нашего героя.


10