"Сергей Андреев-Кривич. Крестьянский сын Михайло Ломоносов (повесть) " - читать интересную книгу автора

Закрыв крышку этой книги, грамматики Мелетия Смотрицкого, полученной им
от Дудина одновременно с книгой Магницкого, Михайло любовно проводит рукой
по её корешку, где через жёлтую кожу выдались три шнура, на которых были
крепко сшиты листы книги.
Когда Михайло Ломоносов закрывал "Арифметику", будто и незаметно перед
его глазами мелькнула фраза: "Потребно есть науки стяжати..."
Потребно? Кому? Может быть, вот и ему отдать себя этому? Ведь есть же
такие люди - ученые... Может, ему по книгам и идти?
Эта мысль возникла как-то просто, сама собою, и будто даже не
остановила на себе внимания. Но, легши в постель, он всё не мог уснуть, и,
когда пришли его будить, чтобы отправляться на сенокос, он ещё не смыкал
глаз. Он догадывался, что понял чрезвычайно для него важное, но того, что он
сделал первое своё великое открытие, этого Михайло Ломоносов ещё не понял.

Глава четвёртая
ЧЕРЕЗ ГОРДОСТЬ СВОЮ ПЕРЕСТУПИТЬ НЕЛЕГКО

"Арифметика" лежала на перевёрнутой вверх дном бочке. Михайло сидел
подле на толстом обрубке дерева.
В сарае пахло смолёным корабельным канатом и тянуло промысловым
поморским духом - смесью запахов рыбного соления и копчения, прожированных
бахил*, снастей, пропахших водорослями и горькой солью. Читая, Михайло
слегка покачивался - запоминал.
______________
* Бахилы - высокие, выше колена, сапоги.

Кто-то сзади кашлянул.
От неожиданности Михайло быстро обернулся и поспешно встал. Перед ним
стояла мачеха. Погрузившись в чтение, он не заметил, как она вошла.
Ирина Семёновна прикрыла глаза веками, едва заметно, в угол рта,
дернулись губы. Но спокойствия своего мачеха явно не хотела нарушать. Совсем
ровно она сказала Михайле, направляясь в угол сарая:
- А ты не пужайся, Михайло, не пужайся. Вон бочку свою чуть было не
свалил. Не на воровстве, чай, застигнут. Дело благое: света-учёности ищешь.
Не пужайся...
- Да уж как не испужаться... Шутка ли?..
Темный огонь так и полыхнул в недобрых глазах Ирины Семёновны. Однако
она сдержалась.
Мачеха села на бухту корабельного каната. Михайло стоял.
- Сядь!
Он сел. Оба молчали. В сарай вошёл петух и привёл кур. Увидев людей, он
зло порыл землю и далеко отбросил её когтями. Затем он поцелился одним
глазом - для верности - поочерёдно на Михайлу и мачеху, нахально заворчал и
вдруг, далеко выбросив голову, так пронзительно кукарекнул, что перепуганные
куры даже присели от страха. Став на одну ногу, петух поднял хвост торчком и
застыл как каменный. Тонко попев, куры закрыли глаза и присели в пыль на
мягкие грудки.
Ирина Семёновна кивком показала на раскрытую "Арифметику":
- Даже в сарае ты предаёшься, вникаешь. Приворот в науке есть, сила
великая. Зашла я к тебе опять - тебя нет. И сундук не заперт. Открыла - книг