"Леонид Андреев. Валя" - читать интересную книгу автора

было потно; еще из дверей он радостно закричал:
- Отказал! Суд отказал!
Брильянты в ушах Настасьи Филипповны засверкали, и ножик звякнул о
тарелку.
- Ты правду говоришь? - спросила она задыхаясь.
Григорий Аристархович сделал серьезное лицо, чтобы видно было, что он
говорит правду, но сейчас же забыл о своем намерении, и лицо его покрылось
целой сетью веселых морщинок. Потом снова спохватился, что ему недостает
солидности, с которою сообщают такие крупные новости, нахмурился, подвинул к
столу стул, положил на него шляпу и, видя, что место кем-то уже занято, взял
другой стул. Усевшись, он строго посмотрел на Настасью Филипповну, потом на
Валю, подмигнул Вале на жену и только после этого торжественного введения
заявил:
- Я всегда говорил, что Талонский умница, которого на козе не объедешь.
Нет, Настасья Филипповна, не объедешь, лучше и не пробуй.
- Следовательно, правда?
- Вечно ты с сомнениями. Сказано: в иске Акимовой отказать. Ловко,
брат, - обратился он к Вале и добавил строго-официальным тоном, ударяя на
букву о: - И возложить на нее судебные и за ведение дела издержки.
- Эта женщина не возьмет меня?
- Дудки, брат! Ах, забыл: я тебе книг привез!
Григорий Аристархович бросился в переднюю, но его остановил крик
Настасьи Филипповны: Валя в обмороке откинул побледневшую голову на спинку
стула.
Наступило счастливое время. Словно выздоровел тяжелый больной,
находившийся где-то в этом доме, и всем стало дышаться легко и свободно.
Валя покончил свои сношения с чертовщиной, и когда к нему наезжали маленькие
обезьянки, он был среди них самый изобретательный. Но и в фантастические
игры он вносил свою обычную серьезность и основательность, и когда шла игра
в индейцы, он считал необходимым раздеться почти донага и с ног до головы
измазаться краскою. Ввиду делового характера, приданного игре, Григорий
Аристархович счел для себя возможным принять в ней посильное участие. В
качестве медведя он проявил лишь посредственные способности, но зато
пользовался большим и вполне заслуженным успехом в роли индейского слона. И
когда Валя, молчаливый и строгий, как истый сын богини Кали, сидел у отца на
плечах и постукивал молоточком по его розовой лысине, он действительно
напоминал собою маленького восточного князька, деспотически царящего над
людьми и животными.
Талонский пробовал намекать Григорию Аристарховичу о судебной палате,
которая может не согласиться с решением суда, но тот не мог понять, как трое
судей могут не согласиться с тем, что решили трое таких же судей, когда
законы одни и там и здесь. Когда же адвокат настаивал, Григорий Аристархович
начинал сердиться и в качестве неопровержимого довода выдвигал самого же
Талонского:
- Ведь вы же будете и в палате? Так о чем толковать, - не понимаю.
Настасья Филипповна, хотя бы ты усовестила его.
Талонский улыбался, а Настасья Филипповна мягко выговаривала ему за его
напрасные сомнения. Говорили иногда и о той женщине, на которую возложили
судебные издержки, и всякий раз прилагали к ней эпитет "бедная". С тех пор
как эта женщина лишилась власти взять Валю к себе, она потеряла в его глазах