"Леонид Андреев. Савва (Ignis sanat) " - читать интересную книгу автора

Савва. Что же, и сны бывают хорошие.
Сперанский. А мне вот все проснуться хочется - и не могу. Хожу, хожу до
устали, до изнеможения, а очнусь - и опять я здесь. Монастырь, колокольня,
часы бьют. И все - как сонная греза. Закроешь глаза - и нет его. Откроешь -
опять оно появится. Иной раз выйду я в поле ночью, закрою глаза, и кажется
мне, что ничего уж нет. Только вдруг коростель закричит, телега по шоссе
проедет - и опять, значит, греза. Потому что, если уши заткнуты, тогда и
этого не услышишь. А умру я, и все замолчит, и тогда будет правда. Одни
мертвые, Савва Егорович, знают правду.
Послушник (улыбаясь, осторожно машет руками на какую-то птицу,
шепотом) . Спать пора! Спать! Слышишь!
Савва (с неудовольствием) . Какие мертвые? Послушайте, господин
хороший, у меня ум мужицкий, простой, и я этих тонкостей не понимаю. Про
каких вы мертвых говорите?
Сперанский. Решительно про всяких. Оттого-то у мертвых лицо спокойное.
Вы посмотрите: как бы человек перед смертью ни мучился, а умрет - лицо
у него сейчас же становится спокойное. Оттого, что правду узнал. Я сюда
постоянно хожу, на все похороны, и это даже удивительно. Одну бабу тут
хоронили - с горя умерла: мужа у нее на чугунке задавило. Что у нее в голове
должно было перед смертью совершаться, подумать страшно, - а лежит такая
спокойная: потому что узнала она, что горе ее - одна греза, видение сонное.
Я мертвых люблю, Савва Егорович. Мне кажется, что мертвые действительно
существуют.
Савва. Я не люблю мертвых... (Нетерпеливо.) Послушайте, однако, вы
пренеприятный господин. Вы - как дверь, которая покоробилась от дождя и
сквозь которую вечно дует. Вам это говорили?
Сперанский. Да. Высказывали.
Савва. И я не стал бы вас из петли вынимать. Какой дурак вас вынул?
Товарищи?
Сперанский. Первый раз отец эконом, а в другой раз - товарищи. Очень
жаль, Савва Егорович, что вы так мною недовольны. А я хотел было вам, как
человеку образованному, показать некий мой письменный труд, еще от семинарии
оставшийся. Называется: "Шаги смерти", так, вроде рассказа.
Савва. Нет, уж избавьте. Да и вообще...
Послушник (поднимаясь) . Отец Кирилл идет, надо удирать!
Савва. А что?
Послушник. Он меня в лесу поймал, как я "го-го" кричал. Ах, ты,
говорит, леший, лесной дух, козлоногий... Завтра после обеден, ладно?
(Уходит, сперва идет прямо, потом каким-то танцующим шагом.)
Толстый монах. О чем беседуете, молодые люди? Вы никак будете сынок
Тропинина, Егора Ивановича?
Савва. Да, он самый.
Толстый монах. Слыхал, слыхал. Почтенный человек - ваш батюшка.
Присесть позволите? (Садится.) Вечер, а как жарко: не быть бы грозе к
полуночи. Ну как, молодой человек, нравится вам у нас? Как против столиц?
Савва. Монастырь богатый.
Толстый монах. Да, благодарение Господу. В большом почете во всей,
можно сказать, России. Есть многие, что даже из Сибири приходят. Далеко идет
слава. Вот скоро праздник...
Сперанский. Утомительно будет вам, батюшка. День и ночь служение...