"Леонид Андреев. Сашка Жигулев " - читать интересную книгу автора

счастья, и неизъяснимой печали, что обычный сон с его нелепыми грезами,
досадным повторением крохотного дня казался утомлением и скукой.
Первое время петербургские дети боялись сада, не решались заходить в
глубину; и особенно пугала их некая недоконченная постройка в саду,
кирпичный остов, пустоглазый покойник, который не то еще не жил совсем, не
то давно умер, но не уходит. Весь он пророс бурьяном, крапивой и красными
цветами, а в одной из беззащитных комнат, где должны были жить люди,
спокойно зеленела березка - хоронила кого-то. Но прошло время, и к саду
привыкли, полюбили его крепко, узнали каждый угол, глухую заросль,
таинственную тень; но удивительно! - от того, что узнавали, не терялась
таинственность и страх не проходил, только вместо боли стал радостью:
страшно - значит хорошо. И у каждого из детей уже появилось свое любимое
тихое местечко, недоступное и защищенное, как крепость; только у девочки
Линочки ее крепости шли по низам, под кустами, а у мальчика Саши - по
деревьям, на высоте, в уютных извивах толстых ветвей. Ходили друг к другу в
гости, и Линочка ужасалась.
И о чем бы ни задумывались дети, какими бы волнениями ни волновались, -
начала всех мыслей и всех волнений брались в саду, и там же терялись концы:
точно наставник мудрый, источающий знание глубокими морщинами и многодумным
взором, учил он детей молчанием и строгостью вида. Без него, пожалуй, не
узнал бы Саша так хорошо, ни что такое Россия, ни что такое дорога с ее
чудесным очарованием и манящей далью. И если Россию он почувствовал в ночном
гуле мощных дерев, то и к откровению дороги привел все тот же сад, привел
неумышленно, играя, как делают мудрые: просто взлез однажды Саша на забор в
дальнем углу, куда никогда еще не ходил, и вдруг увидел - дорогу. Две стены
ветхого забора и свесившихся дерев, а посредине две теплые, пыльные,
пробитые в ползучей траве колеи идут далеко, зовут с собою. И никого
живого - тишина в глухой уличке: то ли уже проехал, то ли еще проедет. И как
Саша ни старался, так и не удалось ему поймать неведомого, который
проезжает, оставляя две теплые колеи; когда ни взлезет на забор, - на уличке
пусто, тишина, а колеи горят: то ли уже проехал, то ли еще проедет. Так и не
увидал неведомого и оттого свято поверил в дорогу, душою принял ее немой
призыв; и впоследствии, когда развернулись перед Сашей все тихие проселки,
неторопливые большаки и стремительные шоссе, сверкающие белизною, то уже
знала душа их печальную сладость и радовалась как бы возвращенному.
Радовалась саду и Елена Петровна, но не умела по возрасту оценить его
тайную силу и думала главным образом о пользе для здоровья детей; для души
же ихней своими руками захотела создать красоту, которой так больно не
хватало в прежней жизни с генералом. Начала с утверждения, что красота есть
чистота, - и что же она делала для чистоты! Знала она, что все дети любят
грязь, и прямо, как умная, с грешной страстью не боролась, но мыла детей
немилосердно, шлифовала их, как алмазы, и таки приучила: самостоятельно, два
раза, утром и вечером, вытираться холодной водой, - уже они и сами не могли
без этого обходиться. И, не любя животных, кошку даже с котятами терпела
только за то, что она всегда чиста и умывается. Говорила:
- Смотри, Линочка! - с Линочкой ей было много труда, - смотри: и где
только сегодня она ни была, сейчас после дождя бежала по двору, а какая
чистая! Оттого, что умывается.
А кошка с темным прошлым мерцала загадочно желтыми глазами, жила еще в
прошлом; но вдруг опомнилась и начала свой длительный и приятный обряд.