"Леонид Андреев. Сашка Жигулев " - читать интересную книгу автора

Но в эту минуту в прихожей раздался звонок, и уже пожилой, плешивый,
наполовину седой адвокат вздрогнул так сильно, что Саше стало жалко его и
неловко. И хотя был приемный час и по голосу прислуги слышно было, что это
пришел клиент, Ш. на цыпочках подкрался к двери и долго прислушивался;
потом, неискусно притворяясь, что ему понадобилась книга, постоял у книжного
богатого шкапа и медленно вернулся на свое место. И пальцы у него дрожали
сильнее.
- Ужасные времена! - сказал он, точно оправдываясь перед юношей. - Да,
так что я хотел вас спросить? Кажется...
- О Колесникове - зачем мне понадобились справки, - предупредил Саша, с
тоскою глядя на дрожащие, бледные пальцы с синеватыми шлифованными
ногтями. - Меня просто заинтересовал этот человек.
- Да, да, ну, конечно, он человек интересный. Я, собственно, и не желаю
вмешиваться...- Он виновато опустил глаза и вдруг решительно сказал: - Я
хочу только предупредить вас, Александр Николаевич, что во имя, так сказать,
дружбы с Еленой Петровной и всей вашей милой семьей - будьте с ним
осторожны! Он человек, безусловно, честный, но... увлекающийся.
И уже у двери, провожая Сашу, он сказал:
- Странное явление: я уже два месяца не имею известий от моего Франца.
Положим, и вся ваша братия, студенты - ведь вы почти уже студент! - неохотно
пишут родителям, но сегодня вдруг получаю обратно денежный перевод.
Придется, пожалуй, самому отвезти, а? - Он неестественно засмеялся и
закашлялся. И, откашлявшись, с хрипотою в голосе уже серьезно прошептал: -
Да, все силы революции разбиты.
Несколько дней Саша напрасно поджидал Колесникова - сам идти не хотел,
хотя узнал и адрес - и уже решил, что встреча и разговор их были чистою
случайностью, когда на пятый день, вечером, показалась велосипедная шапочка.
Выяснилось, что от промоченных ног Колесников простудился и два дня совсем
не выходил из дома. К огорчению Саши, ни о своем загадочном плане и ни о чем
важном и интимном Колесников говорить не стал, а вел себя как самый
обыкновенный знакомый: расспрашивал Погодина о гимназии и подшучивал над
гимназистами, которые недавно сели в лужу с неудавшейся забастовкой. Под
конец даже заскучал и откровенно зевнул. "Успокою маму!" - подумал Саша и
предложил ему пойти пить чай в столовую. Колесников оживился.
- С удовольствием, того-этого. Я и сам хотел попроситься, да знаю, как
у вас в семье строго насчет знакомств. С удовольствием, с удовольствием!
"И откуда он все знает?" - нахмурился Саша и с некоторой тревогой повел
гостя в столовую. Но с первых же слов, с неловкого, но почтительного поклона
и вопроса о здоровье Елены Петровны гость повел себя так просто и даже
душевно, как будто век был знаком и был лучшим другом семьи. Странным было
то любопытство, с которым он оглядывал квартиру: не только в гостиной изучил
каждую картинку, а для некоторых лазил даже на стул, но попросил показать
все комнаты, забрел в кухню и заглянул в комнату прислуги. Впрочем, и все,
первый раз бывавшие у Погодиных, также любопытствовали; и было неприятно
только то, что свой инспекторский осмотр Колесников мог заключить
какой-нибудь нетактичной фразой и даже упреком - бывало и это в последние
года. И у всех отлегло от сердца, когда, вернувшись в столовую и берясь за
охолодавший чай, Колесников решительно и твердо заявил:
- Хорошо, того-этого, чудесно! Молодец вы, Елена Петровна. А это что? -
шкап! То-то в вашей комнате и книг мало, а они здесь. Ну-ка, ну-ка!