"Леонид Андреев. Сашка Жигулев " - читать интересную книгу автора

куртка была у него наверху расстегнута, открывая кусочек белой рубашки -
вольность, которой раньше он не позволял себе даже один. Елена Петровна и
сама понимала, что говорит глупости, но уж очень ей обидно было за второй
самовар; подобралась и, проведя рукой по гладким волосам, спокойно села на
Сашин стул.
- Я говорю глупости, - сказала она и даже улыбнулась. - В чем же дело?
Объясни мне, Саша!
- Ты не знаешь, я не умею говорить, но приблизительно так они, то есть
я думаю. Это твоя красота, - он повел плечом в сторону тех комнат, - она
очень хороша, и я очень уважаю в тебе эти стремления; да мне и самому прежде
нравилось, но она хороша только пока, до настоящего дела, до настоящей
жизни... Понимаешь? Теперь же она неприятна и даже мешает. Мне, конечно,
ничего, я привык, а им трудно.
- Красота никогда не может помешать.
- Да, может быть, какая-нибудь другая красота и не помешает, но эта...
Я не хочу тебя обидеть, мамочка, но мне все это кажется лишним, - ну вот
зачем у меня на столе вот этот нож с необыкновенной ручкой, когда можно
разрезать самым простым ножом. И даже удобнее: этот цепляется. Или эта твоя
чистота - я уж давно хотел поговорить с тобою, это что-то ужасное, сколько
она берет времени! Ты подумай...
Но Елена Петровна даже уж и не удивилась, когда в свою очередь попала и
чистота; только смотрела, как краснеет у Саши лицо, и некстати подумала: "А
начинают-таки виться волосы, я всегда ждала этого".
- Нет, ты только подумай! Проснувшись, я прежде всего чищу зубы, уже
привык, не могу без этого...
- Зато у тебя прекрасные зубы и нет ни одного порченого!
- Когда-нибудь все равно вывалятся! Считай: три, а то и пять минут.
- Да зачем тебе так нужно время?
- Нет, погоди! Потом я занимаюсь гимнастикой - как же, привык! - вот
тебе еще пятнадцать - двадцать минут. Потом я обмываюсь холодной водой и
докрасна - непременно докрасна! - растираю свое благородное тело. Потом...
И выходило так по его словам, что весь день он только и делает, что
чистит себя. Но тут пришла Линочка, и разговор пошел уже втроем, и Линочка
тоже на что-то жаловалась, кажется, на свои таланты, которые отнимают у нее
много времени.
- Да на что вам время? - все изумлялась Елена Петровна, а те двое
говорили свое, а потом пошли вместе пить чай, и был очень веселый вечер
втроем, так как Елена Петровна неожиданно для себя уступила красоту, а те ей
немного пожертвовали чистотой. И то, что она так легко рассталась с
красотой, о которой мечтала, которой служила, которую считала первым законом
жизни, было, пожалуй, самое удивительное во весь этот веселый вечер. И в
этот же вечер, а может быть, и в другой такой же веселый и легко
разрушительный вечер, она позволила Линочке бросить зачем-то уроки
рисования, не то музыки... Когда была брошена музыка?
Когда перестали дети ходить в церковь?
Когда было раньше, а когда было позже? Выскакивают дни без связи, а
порядок утерян - точно рассыпал кто-то интересную книгу по листам и
страничкам, и то с конца читаешь, то с середины. Когда это было, что они с
Сашей смотрели, как по базару гонят бородатых запасных и ревут бабы с
детьми, и Елена Петровна плакала и куда-то рвалась, а Саша дергал ее за руку