"Леонид Андреев. Сашка Жигулев " - читать интересную книгу автора

ежедневно листки календаря, что время идет? Красная кровь уже хлынула с
Востока на Россию, вернулась к родным местам, малыми потоками разлилась по
полям и городам, оросила родную землю для жатвы грядущего. Было спокойно, и
вдруг стало беспокойно; и кто из живущих мог бы назвать тот день, тот час,
ту минуту, когда кончилось одно и наступило другое? Когда пришла кровь? Что
было раньше, а что было позже? И было ли?
Когда это было, что Саша вернулся домой в четыре часа ночи и перепугал
Елену Петровну своим видом - до убийства министра или после? И в этот ли
именно раз напугал ее своим видом, или в другой, похожий, или совсем
непохожий? Нет, в этот. Нет, в другой. Это было уже тогда, когда начались
казни... а когда начались казни? До именин Линочки, когда пили почему-то
шампанское, и Елена Петровна пила, и все пели, и было так весело, что и
вспомнить трудно, - или после? Нет, конечно, раньше, тогда, когда к ним еще
все ходили, и дети по вечерам бывали дома, и Саша вслух читал "Видение
Валтасара":

Падут твердыни Вавилона,
Неотразим судьбы удар...

Но дома ли читал Саша байроновские стихи или же на вечеринке? Да,
кажется, на какой-то вечеринке или вообще в гостях; и ему еще много
аплодировали.
А когда к ним перестали ходить, - когда был этот ужасный вечер, эта
несчастная суббота, в которую никто не явился? Выскочивший из связи времен -
как ярко помнится этот вечер со всеми его маленькими подробностями, вплоть
до лампы, которая чуть-чуть не начала коптить.
Уже пробило девять, а никто не являлся, хотя обычно гимназисты
собирались к восьми, а то и раньше, и Саша сидел в своей комнате, и
Линочка... где была Линочка? - да где-то тут же. Уже и самовар подали во
второй раз, и все за тем же пустым столом кипел он, когда Елена Петровна
пошла в комнату к сыну и удивленно спросила:
- Что же это значит, Саша? Никого еще нет.
Саша положил брошюрку - да, это была брошюрка в красной обложке! - и
как будто совсем равнодушно ответил:
- Они, вероятно, и не придут.
- Вероятно?
- Нет, наверное. Сегодня собрание у Тимохина.
- А почему же не у нас? Я ничего не понимаю... и ты меня даже не
предупредил!
И вдруг у нее мелькнула тяжелая и обидная догадка, и сухо она спросила:
- Может быть, впрочем, я вам мешаю? Тогда мне все понятно. Но почему же
ты не идешь к Тимохину? Иди, еще не поздно.
- Не огорчайся, мама. И не то, чтобы ты так уже мешала, это пустяки, но
они говорят, что у нас слишком уж красиво.
- Нельзя окурки на пол бросать?
И Саша строго, - да, именно строго, - ответил:
- Да. Нельзя окурки на пол бросать.
- Тимохин же все равно бросает на пол!
Саша неприятно улыбнулся и, ничего не ответив, заложил руки в карманы и
стал ходить по комнате, то пропадая в тени, то весь выходя на свет; и серая