"Иво Андрич. Времена Аники" - читать интересную книгу автора

Препираясь, оба они поглядывают на Анику, но она продолжает путь, не
оборачиваясь и ничем не показывая, что слышит их. Еленка в сердцах
пришпорила коня и поравнялась с Аникой.
Тане, потупившись, опустив узду, поплелся за ними следом.
Так проехали они сотню шагов, как вдруг Аника остановилась и обернулась
назад. Тане неожиданно для себя оказался с ней лицом к лицу. Кони их
сошлись. Щеки ее, в обрамлении тонкого белого шарфа, спускавшегося концами
на плечи, пылали румянцем. Она улыбнулась ему ласково, по-детски. Тане стало
тесно в собственной коже. Растянувшийся рот обнажил его редкие зубы и
бескровные десны, слезы набежали на его скорбные бесцветные глаза.
- Тане, я сегодня у Меджуселаца в лавке лимоны купила да позабыла их на
прилавке. Вернись, бога ради, за ними в Вышеград. Ты нас еще до Добруна
догонишь.
С трудом соображая, что от него требуется, Тане повторял с коротким и
блаженным смешком:
- Лимоны... у Меджуселаца... Хорошо, я мигом.
Тане тотчас же повернул назад и поплелся к Вышеграду, напрасно стараясь
взбодрить шенкелями цыганскую клячу, невосприимчивую к ударам. По временам
он оборачивался и смотрел, как, удаляясь, вьется на ветру длинный белый шарф
Аники.
Разгадав Аникину хитрость, Еленка едва удержалась, чтобы не
расхохотаться. И так и прыснула со смеху, едва Тане повернул назад. Молча
улыбаясь, Аника продолжала путь. Ушедший вперед слуга дожидался их в тени.
Добрун шумел многолюдьем и праздничным гулом. Говорили, что и Аника
где-то здесь, но никто ее не видел ни во время службы, ни после возле
церкви, хотя все только ее и высматривали. Среди возбужденной, поющей толпы
бродил Тане, золотых дел мастер, горестно озираясь вокруг. Его затирали в
толпе и толкали пьяные крестьяне, но он все кружил по двору, стискивая в
руке полный кулек лимонов, которые он купил, поняв, что Аника ничего не
забывала в лавке. Аника с Еленкой появилась только под вечер и уселась на
самом видном месте под большим навесом посреди церковного двора.
Узнав о приходе Аники, протопоп, вне себя от возмущения, хотел было сам
идти прогнать ее с церковного двора. Старейшины и городские попечители с
трудом сумели его задержать. Двое из них отправились сказать негодницам,
чтобы они сей же час проваливали со двора.
Мужская половина прихожан между тем уже теснилась вокруг Аники. Дружный
смех, а вслед за ним и брань встретили посланцев протопопа. Аника делала
вид, что ничего не замечает и не слышит. Попытка прорваться к женщинам и
выставить их силой ни к чему не привела, их окружала плотная стена молодых
парней, и горожан, и крестьян, по большей части уже пьяных. Старейшин
оттеснили к протопопскому дому, и они там едва спаслись.
Смеркалось, когда городские попечители и сам протопоп стали спускаться
с крыльца его дома. Однако же толпа не давала им пройти на церковный двор.
Народ, в наивысшие моменты мятежного пыла меньше всего способный
отдавать себе отчет в своих желаниях, отхлынул от навесов, где сидели
женщины, к крыльцу протопопского дома. Из колыхнувшейся толпы вперед
вырвалось несколько подвыпивших парней. Особенно буянили лештане, на всяком
церковном празднике находившие повод для потасовки.
Вдохновленные высоким саном противника, они орали с удвоенной силой:
- Не позволим!