"Иво Андрич. Рассказ о слоне визиря" - читать интересную книгу автора

Разговор идет своим чередом, разрастается. Шутки, обидные уколы,
высокопарные монологи, полные хвастовства и искусно вплетенной лжи;
мелькают, подобно молниям, блестки житейской мудрости. Ракия поднимает в
людях неожиданные ощущения и всякого рода мысли, помогает находить новые
слова и смелые решения, которые здесь, на границе веселого огня и тьмы, что
заволокла спящий, притихший мир, кажутся вполне естественными и легко
осуществимыми.
- Ей-ей, друзья, эта свинья нашего визиря - пятно для нас и для всей
чаршии. Жизнь мне, ей-богу, не мила, - говорит тихо и горько Авдага
Златаревич.
И сразу завязывается приглушенный, но живой разговор, в котором
участвуют все и каждый на свой лад выражает озлобление согласно своему
нраву, имущественному положению и степени опьянения. Среди беседующих быстро
возникают две группы. Одни - активные и настойчивые, смелые на словах и в
планах, другие - не столь непримиримые, осторожные в речах, более склонные к
обходным путям и таким средствам, которые без лишнего шума и крика,
незаметно, но наверняка ведут к цели.
Какой-то ага, рыженький, костлявый, злобный маленький человечек с
короткими, торчащими вверх усами, готов на все, он содрогается от позора,
который приходится сносить в своем собственном городе. И клянет Травник и
того, кто его создал. Поджечь бы его, говорит он, да так, чтобы сгорела и
последняя мышь в стене. Ругает всю Боснию вдоль и поперек. Да разве это
страна, говорит он, весь красный от гнева. И кто ее не топтал? Только что
слона не хватало! Так вот, и его привезли. Эх, говорит, руки чешутся взять
ружье и, как подойдет он к моей лавке, всыпать ему двадцать драхм свинца в
лоб. Пусть меня потом четвертуют на площади.
Только один из собеседников, пришедший сюда уже нетрезвым, хрипло
бурчит что-то в знак одобрения. Все остальные молчат. Они знают этого
человека, знают цену его угрозам. Много раз он стрелял этими двадцатью
драхмами свинца, а все, в кого он целился, и по сей день живы и здоровы,
едят свой хлеб и греются на солнце. Известно также и то, что в Травнике
нелегко спускают курок, и уж когда действительно стреляют, то делают это без
лишних слов.
Разговор продолжается. Маленький ага все грозится. Грозятся и другие,
только тише и не так решительно, больше перешептываются. Многие того мнения,
что "нужно что-то сделать", хотя и не могут сказать точно, что именно.
Другие стоят за умеренные, но верные средства, а до поры до времени -
ждать и терпеть.
- До каких пор мы будем ждать, - не выдерживает один из самых
активных, - пока слон не вырастет и не начнет к нам в дома влезать и людей
топтать, что ли? А знаете ли вы, что слон живет больше ста лет? А?!
- Слон - может быть, но не его хозяин, визирь, - спокойно говорит
пожилой, с бледным лицом торговец.
На это все умеренные значительно кивают головой; задиры, вдруг
вспомнив, кто хозяин слона, на мгновение притихают; опять переходят на
шепот.
Даже у таких костров, как этот, где громко похвалялись и шепотом
бранились, не возникало ни сколько-нибудь реальных выводов, ни практических
решений. Смелые замыслы освобождения города от слоновьего гнета воодушевляли
лишь своих авторов, иногда слушателей, но на следующий день, при дневном