"Иво Андрич. Кафе "Титаник"" - читать интересную книгу автора

в своем родном городе объектом насмешек. Это был один из тех никчемных и
неприкаянных людей-пустоцветов, которые не могут мириться с жизнью мелкой и
заурядной, но в то же время не имеют ни сил, ни способностей, чтобы трудом и
упорством изменить ее. Человек, с детства мучительный для себя и тяжкий для
других.
Выйти на улицу для него всякий раз значило выставить себя на всеобщее
обозрение. Он завидовал каждому, кто может спокойно и естественно пройти
главной улицей, идя по своему делу, не думая о себе и не задаваясь вопросом,
глядят ли на него и что о нем думают; он завидовал таким людям и ненавидел
их, чувствуя, что он в одно и то же время и выше и ниже их. Ни в детские
годы, ни позже он не мог пройти по базару с пустыми руками, неотступно
преследуемый болезненным ощущением, будто он тает, будто ноги у него
подламываются и он упадет, если не будет держать в руке хоть что-нибудь -
газету, палку, книгу, что-либо из одежды. И чем необычнее был этот предмет,
тем лучше он себя чувствовал и тем легче и смелее становилась его походка.
Разговаривать о чем бы то ни было с людьми было для него сложным и
мучительным делом, ибо, параллельно с темой разговора, в нем всегда
развивалась другая тема, тема его мыслей. Говоря, он постоянно спрашивал
себя, что думает о нем собеседник. Презирает ли он меня? Почему его взгляд
со скукой скользит по моему лицу и слушает он меня с оскорбительной
рассеянностью? А в это время сам он слушал и отвечал рассеянно, и взгляд его
блуждал, а речь была неуверенной.
С тех пор как он себя помнил, он страдал от болезненного тщеславия, от
неодолимого желания быть тем, чем он не был в действительности. Быть чем
угодно, только другим или, по крайней мере, казаться другим! Лишь бы взгляды
людей не скользили по нему холодно и его жизненный удел был бы не таким, как
у всех, - труд, заботы и тяготы, - а блестящим и беспечным, заманчивым и
ослепительным в глазах людей. А как этого достичь ему, необразованному и
бесталанному, нерадивому и неусидчивому?
Это и заставляло Степана Ковича уже со школьных лет постоянно
ошеломлять, смешить или смущать жителей своего родного города причудами и
странностями в одежде, разговоре и манерах. Чего только он не делал в
течение многих лет, лишь бы хоть что-нибудь да значить в глазах людей! То
возьмет брезентовый чехол от теннисной ракетки, вложит туда дощечку и
горделиво пройдется с ним по городу, то попросит у кого-нибудь пустой
скрипичный футляр и прогуливается с ним. Раздобудет трубку, будто бы
английскую, и ходит с нею, судорожно сжимая ее в зубах и демонстративно
попыхивая дымом, тогда как к горлу подступает тошнота, а во рту становится
горько. А то купит огромные очки с черными стеклами или маленькие, круглые,
с синими стеклами в белой целлулоидной оправе... Из каждой поездки он
возвращался с чем-нибудь новым и необычным. То это костюм странного фасона и
цвета, невиданного в Бане Луке. То пес выдуманной им фантастической породы и
с подобной же родословной, с таким именем, которого никто не в состоянии
выговорить. Но уже через несколько дней все это приедается горожанам, и ему
приходится изобретать что-то новое. Так он по нескольку раз в году менял
прическу, брил усы, отпускал большую или маленькую бороду и снова сбривал
ее. В соответствии с каждым увиденным фильмом он менял любимые словечки и
ругательства, походку и жесты.
В молодые годы, не в состоянии придумать ничего нового, он, вернувшись
из поездки, наврал, будто перенес тяжелую глазную операцию и правый глаз у