"Г.Андреев. Белый Бурхан " - читать интересную книгу автора

ассигнации.

Но ширетуй нашел Пунцагу другое дело: уже утром его ховраки сообщили с
ухмылкой, что такому постельному мальчику самое место быть вечным и
неизменным банщиком-прачкой у гэлуна. И расхохотались, перемигиваясь...

Пунцаг прислонился спиной к шершавой стене, взглянул на застланное
серыми тучами низкое небо, медленно двинулся к потемневшему от непогоды
гигантскому барабану хурдэ. Остановился, положил ладонь на рукоять и тут же
отдернул ее - он не послал еще своего пожелания небу, и нужная ему молитва
не ляжет поверх других. И получится не моленье небу, а баловство с машиной.

- Эй, ховрак!

Пунцаг отскочил от хурдэ и обернулся на голос - его звал сам Тундуп,
лениво размахивая неизменной палкой.

- Иди сюда!

Ховрак повиновался. Остановился в двух шагах от грозного, заплывшего
жиром дарги, склонил голову.

- Ты почему не работаешь, а шляешься с утра? Я уже давно слежу за
тобой, и ты мне не нравишься, хубун!

- Я только хотел помолиться, дарга.

- Что?! - удивился начальник стражников, разглядывая его, как
диковинку. - За тебя помолится твой лама! Кто твой лама, ховрак? Почему он
плохо за тобой смотрит?

- Мой лама гэлун Жамц.

Торжествующая ухмылка скатилась с жирного лица Тундупа, будто кто смыл
ее, выплеснув кувшин холодной воды.

- С-сам ш-ширет-туй? - спросил он, заикаясь.

- Да, гэцул.

Тундуп бессильно опустил руку с палкой. Он не знал, что ему теперь
делать с ховраком. Огреть палкой по спине? Но как близко он стоит у ног
ширетуя? Отпустить с миром? Не обнаглеет ли? Тундуп привык держать в страхе
дацан, и никто ему никогда не противился: у лам свои заботы, а ховраки на то
и живут за высокими стенами, чтобы смотреть только в небо, а не в манящую
даль, где свобода и мирские соблазны... Да и что ему, дарге, какие-то ламы?
Но - ширетуй...

- Я могу идти, дарга?