"Юрий Андреевич Андреев. Мужчина и женщина" - читать интересную книгу автора

пальмах в холле они позаботились, а печка в парилке - слабенькая, пар сырой,
быстро садится и, главное, бассейн - не с холодной, а с теплой водой,
никакого освежения после жаркого разогрева, падаешь в него, как в бульон,
сердце практически не восстанавливается. Да и водки хоть в таких случаях
Егор категорически избегает, но Здесь отведать все же пришлось. Вот и
приволокся он едва-едва, хотя обычно из парилки прилетает орлом-соколом и
чувствует себя вновь на свет нарожденным.
Сел он на кровать, голову склонил, очи смежил, весь согнулся. Я его
разула, помогла раздеться, брюки и все остальное стянула, носки сняла,
уложила его под одеяло, укрыла поудобней: спи, отдыхай, набирайся сил! Он
прихватил меня за шею, начал что-то бормотать, вот де, когда я лягу, он мне
покажет, где раки зимуют и т.д.
- Да-да, покажешь, все докажешь, дурачок мой родненький! - Настенька,
ложись быстрее, мне тебя надо рядом ощущать... Всю ощущать... - Да-да,
сейчас посуду уберу и лягу.
Я нырнула под одеяло минут через двадцать. Мы с ним всегда спали нагие,
чтобы не было никакой разницы между той порой, когда встречались как
любовники и когда стали законными супругами. Он был уже в глубоком сонном
забытье, но поймал мою руку, поцеловал и улегся головой на мое плечо. Я в
полутьме глядела на него, и, боже ж ты мой, какая огромная нежность, и
жалость, и любовь, и чувство материнской ответственности за этого зрелого
мужа, азартного, как мальчишка, обволакивала всю мою душу, вбирало в себя,
как огромное теплое облако и растворяло в себе без остатка! Мужчины думают,
что мы любим их за силу - сексуальную, физическую, интеллектуальную,
духовную - да, это так, но не менее того мы любим их, как любят матери своих
совсем еще маленьких беззащитных детей, которых готовы они от всего мира и
его напастей защитить своей грудью, как оберегают птицы своих птенцов.
В такой душевной тишине, в такой безмерной нежности я и уснула, будто
растаяла в небытии.
Сколько часов прошло в этом состоянии полного исчезновения, не знаю, но
что-то извне принялось беспокоить меня, домогаться моего внимания. Свет из
незашторенного восточного окна? Я начала поворачиваться от него к Егору и
почувствовала, что помеха связана с ним: нечто твердое, как полено, что до
этого давило мне в бедро, столь резко после моего движения уперлось в низ
живота, что я даже ойкнула - от неожиданности и боли. Я открыла глаза, еще
ничего не осознавая, ничего не понимая со сна, и протянула руку к источнику
давления. Егор спал, его дыхания не было слышно, а член его, вытаращившись,
напружившись, раздувшись до непомерных размеров, каменно торчал, готовый
пропороть мое тело!
Переводя дыхание от этого "открытия", я легла на спину и принялась
тихонько и нежно играть рукой с этим "явлением природы", воплощением
мужского естества. Он был и твердым, как дерево, и мягким, как нежный шелк,
и горячим, как кровь, и прохладным, как тень у ручья. Он был живым! В ответ
на мои движения, он стал расти в длину, набухать в толщину, Хотя, казалось
бы, куда уж дальше! Мелькнула на краю сознания мысль: неужели это
"нефритовое копье", как пишут китайцы, да какое там копье, этот нефритовый
столб - толщиной и длиной мало что не с детскую ногу, мое лоно сможет
вместить? Мелькнула и исчезла, потому что все мысли ушли, все вспыхнули
разом и сгорели: хочу! Хочу! И ничего другого. Огненное желание скрутило
меня и бросило вверх, как сухой лепесток в огне пожара. Да что же это