"Юрий Андреевич Андреев. Мужчина и женщина" - читать интересную книгу автора

Юнец передернул плечиком, отметая шутки, и без тени смущения заявил:
- А зачем вам, Анастасия Артемьевна, терять свою квалификацию, к нам в
Яблочное ехать? Тем более, что экскурсий у нас не водят. Я сам к вам сюда
перееду. Руки у меня растут, откуда положено, без дела не останусь. Семью
прокормлю.
От такого серьезного поворота ситуации напал на меня нервный смех.
Смеюсь, не могу остановиться: все продумал! - а сама размышляю: а вдруг это
то самое - живое и настоящее, не по регламенту? И спрашиваю:
- А как же уважаемый Николай, вам угодно сюда въехать, не имея
убеждения в моих к вам чувствах? Он повернулся ко мне всей грудью, вбил мне
глаза в глаза, как копья, и спокойно изрек: - Будут ваши чувства, куда им
деваться. Улыбнулась я, потупила глаза и спрашиваю: - Где изволили
остановиться? - На вокзале. Пока. Вздохнула я и спросила: - Что ж вы,
папаня, жениха чаем не потчуете?.. И тут приходит матушка моя с Максимкой,
уставляет стол чайным набором с булками и вареньем, и садимся мы все вокруг
белой скатерти по-семейному. И наливает себе Николай чай из чашки в блюдечко
и дует в него преспокойно, чтобы остудить, и пьет его не торопясь,
по-хозяйски.
- Так для чего ж я вам нужна, Николай... - Николаевич, дополняет он и
молчит. Помолчал и изрек: - Нужна. Жизни мне без вас нет.
Тоже наливаю чай в блюдце, прихлебываю и размышляю: ему нет жизни, ему.
До чего же отличается он внешне от международного журналиста Ипполита и до
чего же внутренне похож на него! Опять только о своих нуждах и желаниях...
Снова я как прилагательное к этому существительному. И скучно мне стало, и
спокойно, и тоскливо, и перестала меня волновать его неземная страсть.
Всплеснулось было ретивое и улеглось. А может, все-таки себя проверить?
Может быть, не отказываться от конструктивной работы с ним, а вдруг материал
- благородный и не прощу себе после, что прошла мимо такого бриллианта?
Позвонил отец по телефону каким-то своим давним знакомым, отправил
Николая в общежитие какого-то завода. Ушел тот, бросив на меня косой
сжигающий взор, а назавтра встретил меня у выхода из института и проводил до
дому, и послезавтра, и послепослезавтра... Конечно, поднялся шумок на
факультете по поводу этого мезальянса. Стала ловить я на себе удивленные
взгляды, пошли разные слухи. Опять оживились те, кто помнил, как точно и
умело отловила я когда-то в свои сети элитного дипломата, так неужели сейчас
нет у меня дальновидного умысла? Все им стало ясно: Николай чудаковатый -
родной племянник первого секретаря Обкома, члена ЦК, и в этом вся разгадка
моей якобы глубокой тайны!
А я сама хотела ее разгадать: выспрашивала его, выпытывала все о нем, и
душа моя становилась все ровнее. Нужна я ему была как воплощение его мечты,
для обретения такой радости, что бывает только в сказках. А моя душа, моя
натура - это раз и навсегда данное ему удивительное средство для того, чтобы
сказка стала былью...
А дальше случился в полном смысле слова водевиль. Опять сидел он
вечером с нами за столом, пил чай с вареньем, держал Максимку на коленях:
тянулся малыш к мужчинам. В это время раздался звонок, один, другой, третий.
Мать пошла открывать дверь и вернулась очень даже растерянная: позади нее
стоял Олег. Он ступил в комнату и вынул из-за спины богатый, пышный,
просто-таки великолепный букет цветов, и вся комната заблагоухала.
- Вот, - протянул он мне букет и жалобно как-то улыбнулся. - Сдаваться