"Леонид Андреев. Первый гонорар" - читать интересную книгу автора

- Нет, не проиграл, но...
Словно не слыша помощника, Алексей Семенович обычным движением взял его
под руку и сказал:
- Пойдемте в столовую. Нужно фортку открыть.
- Нет, позвольте мне здесь сказать, - уперся Толпенников.
- Здесь? Ну, выкладывайте, - согласился патрон и, оставив руку
Толпенникова, опустился на диван. В своем коротком пиджачке, без значка, он
казался помощнику проще и добрее и вызывал к откровенности. Не садясь, часто
поддергивая сползающие брюки, Толпенников с волнением передал случившееся,
не умолчав ни об Абраме Петровиче, ни даже о "седой голове" Пелагеи
фон-Брезе. Патрон слушал молча, не поднимая глаз и слегка покачивая ногой с
высоким старомодным каблуком, и только при рассказе о седой голове улыбнулся
и посмотрел на помощника добрыми, но немного насмешливыми глазами.
- Ну? - спросил он, когда тот кончил рассказ, и добавил: - вы все равно
бегаете по комнате. Позвоните, голубчик.
Когда явилась горничная, Алексей Семенович спросил ее, давно ли уехала
жена, и приказал открыть фортки в приемной.
- Ну? - еще раз спросил он помощника. - Дальше.
- Думаю выйти из сословия, - мрачно ответил Толпенников. По правде, он
не думал выходить из сословия, но его обидело равнодушие патрона и хотелось
чем-нибудь особенно резким оттенить свое состояние.
- Пустое, - ответил Алексей Семенович с проблеском обычной усталости. -
Но какой гусь этот фон-Брезе, а с виду положительный дурак.
- Но ведь это...
- Что это? Ведь судьи оправдали?
- Оправдали, но...
- И никаких "но". Оправдали - значит, имели данные оправдать. Вы-то при
чем? Ведь вы не искажали показаний? Не подкупали этого приказчика или кого
там? А относительно того, что вам там что-то говорили, так кому до этого
дело?
Патрон помолчал и продолжал устало и равнодушно:
- Не надо вот было денег в руки брать. Это нехорошо. И он нарочно в
руку сунул, чтобы подешевле отделаться. Вы мне сейчас деньги эти возвратите,
а денька через два я вам отдам, сколько стоит. У нас с ним свои счеты. И не
надо было о "седой голове" говорить, ведь об этом в деле ничего нет.
Толпенников покраснел и мрачно ответил:
- Сам не знаю, как это меня дернуло. Но я был уверен, что голова седая.
- Ну, это не так важно, - улыбнулся патрон, - хотя другой раз будьте
осторожнее. У вас есть бумаги, есть свидетели, над этим и орудуйте. А от
себя - зачем же?
- Но ведь в действительности она виновна?
- В действительности! - нетерпеливо сказал Алексей Семенович. - Откуда
мы можем знать, что происходит в действительности? Может быть, там черт
знает что, в этой действительности. И нет никакой действительности, а есть
очевидность. А другой раз вы только с приказчиками не разговаривайте. Вы
свободны сегодня вечером?
- Да, свободен.
- Перепишите-ка мне одну копийку. А действительность оставьте, нет
никакой действительности.
Толпенников переписал копию и не одну только, а целых три. И когда,