"М.Андронов. Один (Отрывки из документальной повести) " - читать интересную книгу автора

перепугался. Проклиная меня, он две недели сам убирал в палатах, на большее
его не хватило.

Замечаю в палатах новое: в последнее время вести с фронта уже не радуют
немецких офицеров. В декабре 1942 года в госпиталь просочились сведения, что
Советская Армия взяла в плотное кольцо двадцать две немецкие дивизии в
районе Сталинграда. Из разговоров в палатах я понял также и то, что немцев
пугает сейчас не только фронт, но и оккупированная ими территория. Целые
дивизии перебрасывались с боевых участков в Белоруссию и Прибалтику для
борьбы с партизанами. По палатам только и слышалось: "Шталинград!
Шталипград! Партизанен!"

Обычно офицеры играли в "скат" (нечто вроде нашего преферанса). Я
быстро освоил эту игру. Не упускал и случая запомнить какой-нибудь
популярный анекдот или заучить модную песенку. Здесь, в палатах, я постигал
и психологию врага, словом, в дни моего нравственного унижения я старался
все до последней мелочи взять на вооружение, и эти знания сыграли потом
немаловажную роль в моей военной судьбе. Я уже не чувствовал себя
обреченным, нет, скорее, наоборот. Я был перегружен замыслами и планами и
готовился осуществить их.


КОЛЯ-ЛЕНИНГРАДЕЦ

Все чаще наша троица - Цвинтарный, я и Бойко - обсуждала план
группового побега. Каждый должен был связаться с одним из вольнонаемных и
обеспечить себе в городе пристанище.
После побега мы должны были влиться в Днепродзержинске в большую
подпольно-диверсионную вооруженную группу. Адреса будущих конспиративных
квартир знал только Дмитрий Цвинтарный. Он должен был обеспечить связь.
Однажды вместе с Паулем я оказался на кухне госпиталя. Там я и
познакомился с Марией, доверился ей и попросил ее временно приютить меня.
Она согласилась и дала мне свой адрес. Ее адрес я сообщил Цвинтарному.
На этаже работала еще одна девушка. Звали ее Милитой (жила она на
Медицинской улице, дом № 1, квартира № 5), она была медсестрой из
вольнонаемных. Эта красивая девушка вела себя бесстрашно, оказывала мне и
другим заключенным посильную помощь. Цвинтарный тоже ее хорошо знал и
поддерживал через нее постоянную связь в городе. (Только после войны я
узнал, что Фрибус Людмила Альфредовна, она же Милита Шмидт, была активным
участником днепродзержинского комсомольского подполья и тоже готовила наш
побег непосредственно с Дмитрием Цвинтарным по прямому указанию руководителя
этого подполья Лиды Лукьяновой.)
Именно в те дни, в дни разработки нами плана побега, мне пришла в
голову мысль вести себя так, как действовал бы очутившийся в моем положении
советский разведчик. Это помогало мне смотреть на все окружающее как бы
другими глазами. Стой поры я стал еще собраннее, действовал более
осмотрительно. И эта же избранная мною роль стала моей опорой - настоящей
моральной поддержкой.
В Днепродзержинск пришла зима. Фронт был уже в Донбассе. Участились в
нашем зале обыски. Все чаще и чаще начальство нас предупреждало, что за