"Вирджиния Эндрюс. Рассвет" - читать интересную книгу автора

Но когда Джимми не пришел домой к ужину, мы вынуждены были рассказать
маме о драке и его неприятностях. Она слушала и кивала головой.
- Я знала об этом, - сказала мама. - Никто из вас не стоит и поросячьей
ножки, когда лжет. - Она вздохнула. - Наш мальчик просто несчастлив и, может
быть, никогда другим не будет.
- О, нет, мама, Джимми еще добьется больших успехов. Я просто знаю это.
Он очень умный. Вот увидишь, - уверяла ее я.
- Надеюсь, - она снова начала кашлять. Ее кашель изменился, стал более
глубоким, сотрясал все ее тело. Мама говорила, что это означает, что ей
становится лучше. Но я не верила, что ей лучше, и по-прежнему очень хотела,
чтобы она пошла к настоящему врачу в больницу.
Я вымыла посуду, все убрала и решила поупражняться в пении. Папа и Ферн
были моей аудиторией, причем Ферн очень внимательно слушала. Она хлопала
своими маленькими ладошками вместе с папой. Мама слушала меня из своей
спальни. Потом позвала меня и похвалила мой голос.
Становилось темно, начался, как и предсказывал папа, холодный дождь.
Капли застучали в окна барабанной дробью. Потом были гром и молнии, ветер
свистел повсюду, проникая во все щели. Я накрыла еще одним одеялом маму,
потому что ее знобило. Мы решили, что положим малышку Ферн спать в эту ночь
в одежде. Я так волновалась за Джимми, потому что он все еще где-то бродил в
эту темную, штормовую ночь. Я думала, что у меня сердце разорвется. У него
не было денег, значит, он голодный. Я приготовила ему тарелку с едой. Ее
нужно было только подогреть, когда он придет.
Но вечер проходил, а он все не возвращался. Я долго не ложилась спать,
глядя на дверь и прислушиваясь к шагам в подъезде, но они или подымались по
лестнице, или направлялись в другую квартиру. Раз или два я подходила к
запотевшему окну и вглядывалась в темноту.
Наконец я тоже пошла спать, но в середине ночи проснулась от звука
открывающейся двери.
- Где ты был? - прошептала я. Я не могла видеть его глаза.
- Я собирался убежать, - сказал он. - Я даже оказался в пятидесяти
милях от Ричмонда.
- Джеймс Гэри Лонгчэмп, ты не мог этого сделать.
- Я сделал. Я ехал автостопом, одна машина подбросила меня до какого-то
дорожного ресторанчика. У меня оставалась какая-то мелочь, так что я смог
взять себе чашку кофе. Официантка сжалилась надо мной и принесла мне булочку
с маслом. Потом стала расспрашивать. У нее сын моего возраста. Она должна
много работать, потому что ее муж погиб в автомобильной катастрофе пять лет
назад. Я собирался выйти и продолжать ловить попутные машины, но начался
очень сильный дождь, так что я не мог выйти. Официантка была знакома с одним
водителем грузовика, который возвращался в Ричмонд, и она попросила
захватить меня, поэтому я и вернулся. Но я не останусь, я не буду
возвращаться в эту школу для снобов, и тебе тоже не следовало бы, Дон, -
многозначительно заключил он.
- О, Джимми, у тебя были все основания выйти из себя. Богатые ребята не
лучше бедных, которых мы знаем, с нами обращаются несправедливо, потому что
мы не богатые, как другие, но папа не хотел обижать нас, послав в "Эмерсон
Пибоди". Он пытается делать для нас только хорошее, - говорила я. - Ты
должен признать, что это прекрасная школа и там много интересного. Ты сам
говорил мне, что некоторые твои учителя очень хорошие люди. Ты уже начал