"Ежи Анджеевский. Мрак покрывает землю" - читать интересную книгу автора

Поздней ночью - в монастыре доминиканцев давно уже отслужили вечерню -
после долгого совещания с инквизиторами и советниками священного трибунала
досточтимый отец Торквемада в сопровождении приора направился в келью,
предназначенную для него на время пребывания в Вильяреале. Мрак, царивший
под низкими сводами монастырских переходов, освещали факелы, которые несли
два рыцаря Христовой Милиции.
В конце коридора падре де ла Куеста остановился и отомкнул дверь одной
из келий.
- После тягот сегодняшнего дня ты заслужил отдых, преподобный отец. Да
ниспошлет тебе Бог покойный сон. По свидетельству монастырских хроник в этой
келье сто лет назад жил некоторое время наш брат святой Висенте Феррьер.
Торквемада, пригнув голову, вошел внутрь. Келья была маленькая и
убогая. В одном углу горела масляная светильня. Под ней стояла молитвенная
скамеечка. В другом - помещалось узкое ложе. Над ним висело деревянное
распятие. От каменного пола и стен веяло подвальным холодом. В глубокой нише
за окном распростерлось темное ночное небо, усеянное звездами.
Торквемада подошел к окну.
- Брат Висенте был несомненно святой. Но не кажется ли тебе,
преподобный отец, что при всех своих христианских добродетелях он слишком
большое значение придавал словам?
Падре де ла Куеста бесшумно затворил дверь кельи.
- Благочестивый Висенте был величайшим проповедником нашего ордена.
Торквемада, засунув руки в рукава сутаны, устремил взор на далекое небо
за окном.
- Слова! Что значат слова, преподобный отец? Тысячью слов можно
обратить в христианство тысячу еретиков. Ты говоришь, святой Винсенте был
великим проповедником. Да, это так. Воистину, он обратил в нашу веру много
тысяч евреев, которые спаслись от погромов. Ну, и что? А теперь дети и внуки
этих самых новообращенных убивают из-за угла ревнителя веры. Почему они это
делают? Потому что ненавидят святую инквизицию и лишь для вида исполняют
наши обряды, а в душе как были, так и остались безбожниками. Слова - не
игольное ушко, а врата, широко разверстые для всех. Как день неизбежно
сменяет ночную тьму, так всяк проходит сквозь них. Воистину, отец мой, горе
воителям за веру, если они будут возлагать слишком большие надежды на
целительную силу слова.
- Ты полагаешь, слово не обладает действенной силой? - смиренно спросил
падре де ла Куеста.
- Нет, отчего же, конечно, обладает, но только, если оно претворяется в
дело. Истинность слов поверяется нашим вероучением, этой нерушимой твердью,
на которой мы воздвигаем наше здание. Разве наше призвание не в том, чтобы
истинность слова подтверждать делом? Поверь мне, отец мой, слова лишь тогда
что-то значат, когда за ними - не далее, чем в шаге - стоит разящий меч.
- Если я правильно тебя понял, досточтимый отец, показания тайных
доказчиков священному трибуналу, из коих следует, что некоторые вельможи и
сановники нашего города пренебрегают догматами веры и вместо смирения и
послушания выказывают гордыню, и есть те слова, за коими должен стоять
разящий меч?
Торквемада отвернулся от окна. Его черные, глубоко запавшие глаза
блеснули.