"Ежи Анджеевский. Никто" - читать интересную книгу автора

- Так ты даже во сне никогда не падал?
- Я парю высоко и легко.
- Значит, ты изведал счастье!
Когда они умолкли, тишина, нарушаемая лишь монотонным стрекотом цикад,
словно бы стала еще более глубокой и всепроникающей.
- День ли прошел, - сказал Одиссей, - или месяц, год, десять лет,
двадцать?
- Ты спрашиваешь?
- Нет, размышляю.
- Когда ты покинул дом и Итаку, мне едва минуло два года. Странствия
твои продолжались столько же, сколько война. Десять лет. Я вырос. Ребенок,
мальчик стал юношей.
Он пристально поглядел на сына из-под тяжелых, набрякших век.
- Да, ты уже не мальчик. Но все равно у тебя позади меньше прошлого,
чем у меня, и больше, чем у меня, времени будущего.
- Да, оно меньше отягощает и больше умножает надежды.
- Ты играешь мыслями, будто забавляешься стрельбой из лука.
- И ты должен мне желать, отец, чтобы я всегда попадал в цель.
- А если ты нацелился в небо или в пропасть?
- Прости, отец, но у меня, в отличие от тебя, никогда не было
возможности проникнуть в Трою в чреве деревянного коня.
- А довелось ли тебе покорить надменный город, десять лет отражавший
осаду?
- Ты слышал вопли Гекубы и плач Андромахи?
- Слышал я много воплей и не только женских. Видел пылающие, разоряемые
города, убийства, преступления, резню. Я видел ад.
- Греки присудили тебе божественные доспехи Ахиллеса и его меч.
- Я не просил об этом.
- Но ты это помнишь! И даже тебе еще мало твоих странствий, мало того,
что певцы превозносят твои деяния и твою славу. Да ты неустанно прославляешь
себя сам.
- Ты думаешь, я не хотел бы встретить юношу, вроде тебя, который бы
ничего обо мне не знал?
- О, ты нашел бы в нем благодарного слушателя.
Они опять умолкли. Наконец Одиссей очень тихо сказал:
- Сын мой, сын мой! Молодой, красивый мой сын!
Я говорю о прошлом, потому что не очень-то хорошо вижу, когда гляжу в
будущее, хотя и не думаю, чтобы оно простиралось далеко -. . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . .
9. Не прошло трех лет после возращения на Итаку, столь прославленного,
что о связанной с ним кровавой расправе с искателями руки оставленной
супруги еще пели бродячие поэты, - когда Одиссей потерял верную свою
Пенелопу. В одну из тихих мартовских ночей она внезапно слегла и, почти не
приходя в сознание, после краткой агонии отошла в царство теней.
Царь распорядился торжественно справить похоронный обряд. В чересчур
тяжелых для его старых, усталых плеч доспехах Ахиллеса, сгорбившийся, с
отсутствующим взором, сопровождаемый Телемахом и старейшинами его царства,
он мог произвести впечатление человека, объятого печалью, безутешным горем.
Один лишь Телемах догадывался, каковы были в действительности отношения отца
и матери. После двадцати лет разлуки и бурных, а порой весьма