"Глеб Анфилов. Крылья ("Знание - сила", 1959, N 5)" - читать интересную книгу автора

братки, что моя модель старая, тренировки с ней уйма.
- Зачем же ты взял ее, такую плохую?
- Какую дали.
Галя говорила потом, что Степан здесь скромничал и недоговаривал. Ему
будто бы предложили архиновейшую модель. Он же предпочел старую, чтобы
лучше натренировать себя и легче приспосабливаться к усовершенствованным
машинам, если это понадобится.
Шли дни. Энтузиаст летания целиком отдался своему увлечению - думал
только о крыльях, ходил всюду с ними, даже на ночь оставлял их на себе,
приучившись спать на животе.
Итог получился плачевный: тройка по звездной динамике и несданный зачет
по теории нейтрино.
Провал зачета произошел при довольно нелепых обстоятельствах. Степан
явился в аудиторию по обыкновению крылатым. Получив задание, он
разнервничался, и это привело к неожиданному результату: крылья вышли из
повиновения, да так, что он и сам не заметил. Сначала тихонько
развернулось правое, и уткнулось в лицо одной студентки. Не поняв, в чем
дело, та подняла крик. Степан растерялся - и тут же потерял управление над
левым крылом. Оно пронеслось на волосок от уха остолбеневшей
старушки-преподавательницы.
Целую минуту длился бунт крыльев. Невозможно было без хохота смотреть,
как незадачливый летатель пытался восстановить растерянную систему
биотоков. К счастью, все окончилось относительно благополучно, если не
считать опрокинутой чернильницы. Виновник происшествия был, конечно,
удален с зачета.
Вскоре как карающий меч нагрянуло курсовое бюро.
Первым выступил наш аккуратный, строгий, знающий во всем границу
умница-секретарь. Он потребовал от новоявленного кандидата в летатели
прекращения безобразий, поднял вопрос об отправке письма в клуб "Живые
крылья" с просьбой до летних каникул изъять у Степана крылья и
воздействовать на него по спортивной линии. Потом встал Федя Артюхов и
поддержал секретаря.
Обстановка складывалась серьезная. Отнять у Степы заветную игрушку,
пожалуй, было бы слишком жестоко. И когда его пригласили высказаться, все
ждали, что он будет просить о помиловании. Куда там! Он заговорил совсем о
другом - о координации волевых усилий, о переформировании функций
двигательных центров мозга. Вдавшись неожиданно в палеонтологию, начал
доказывать, что в каменноугольный период предки человека были "почти"
летающими ящерами.
- Стало быть, - вещал Степан, - у нас остались следы забытых рефлексов
полета. И они должны быть воскрешены!..
Все это было совсем не на тему, но звучало небезынтересно. Мы слушали,
развесив уши. Оратор понял это и разошелся. Под конец он опять стал
уговаривать ребят завести в нашем спортклубе секцию летателей.
Предложение, понятно, признали несвоевременным. А когда Степану снова
задали строгие вопросы о его учении и неугомонных дебоширах-крыльях, он
ответил:
- Непроизвольных движений машины больше не будет. Первая фаза
тренировки закончена. Тренер клуба разрешил мне надевать на крылья
резиновые пояса. А учебные дела обещаю подогнать за месяц. Даю честное