"Андрей Аникин. Друг, который мог быть (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Что было-то? - переспросил он. - Да, было действительно. Такое я
впервые видел, хоть в двенадцатый свой рейс ходил... А вы ничего разве не
знаете? - Он как-то даже подозрительно посмотрел на меня.
Я передал ему туманные слова Колесникова и сказал, что больше,
ей-богу, ничего не знаю.
- Молодец Михал Михалыч, одно слово, молодец. Такое дело на себя
взял... Ни один капитан бы не решился... При девяти баллах тралы таскать и
судно на станции держать с точностью до секунд...
Мне нелегко это представить, но в глазах моих стоит красавец
"Тимирязев", каким я видел его в Ленинграде, незадолго до ухода в первый,
пробный рейс до Владивостока. Я прошу Николая Ивановича рассказать. Он
начинает как будто неохотно, потом увлекается...
- Ну, вышли... До первых станций ничего интересного, как обычно. Одно
приятно: капитан с начальником экспедиции - душа в душу. Помполиту прямо
делать нечего. Я помню рейс, так помполит только и делал, что начальника с
капитаном мирил. А эти, глядишь, сидят в шахматы играют, если только
конкреции не обсуждают.
Кстати сказать, конкреции впервые главной целью экспедиции были, до
этого ими только попутно занимались. А тут просто праздник для геохимиков.
Задача была детально изучить распределение и состав конкреций. Техника
самая современная: через час из лаборатории первый экспресс-анализ тащат.
Начались станции. Драга за драгой, трал за тралом. Похоже, как рыбаки
невод тянут: может, придет пустой или с одной травой морской (трава,
впрочем, тоже некоторых очень интересует), а может быть, с большим уловом.
Когда трал поднимают и улов на поддон вываливают, любопытно на народ
поглядеть. Глаза горят, руки тянутся, друг друга отталкивают и не замечают
даже.
(Спуск и подъем трала, этакого большого мешка из многослойного
капрона, - дело на больших глубинах не простое и не скорое. Особенно тяжко
это дается при волне и ветре. Здесь очень много зависит от того, кто
командует судном: требуется удерживать его в нужной позиции, чтобы драга
не дергалась слишком резко, чтобы трос шел под нужным углом и бог знает
что еще. Если учесть, что с обоих бортов спускается несколько тросов с
разными подвесками, то задача получается как у жонглера, который
удерживает в равновесии десяток предметов. К тому же тралы и другие донные
приборы имеют гнусное обыкновение цепляться за что-нибудь и рвать трос.
Это уже порядочная неприятность. Отчет о любом рейсе содержит похоронные
строки: трос оборвался, трал потерян. Хорошо, если один.)
- Вот такой ажиотаж был вокруг этого памятного трала. Расхватали свою
нечисть донную органики, остальное - на геохимический анализ. Остальное -
это конкреции, на вид самые обыкновенные, даже хуже иных, которые раньше
доставали. Мы как раз с Владимиром Сергеевичем сидели, программу на
завтрашний день обсуждали. Вбегает Саша, лаборант-спектроскопист. Он
вообще-то человек неспокойный, а тут прямо сам не свой. "Владимир Сергеич,
гляньте-ка!"
(Владимир Сергеевич Соколов - начальник экспедиции, я о нем много
слышал, но не знаком.)
- В экспресс-анализе сообщают оценочное содержание главных
компонентов и выделяют особо, если что-нибудь необычное замечено.
Несколько строк было подчеркнуто красным. Владимир Сергеевич глянул и