"Галки" - читать интересную книгу автора (Фоллет Кен)

День третий Вторник, 30мая 1944 года

На рассвете Искра выехала из Лондона на мотоцикле. Дороги были пустынными, и она гнала что есть мочи.

Накануне она допоздна просидела с Перси и Полом. Они пили чай и разрабатывали план операции. Решили, что в группе должно быть шесть женщин, поскольку в смене всегда работали именно столько уборщиц. Одна должна быть специалистом по взрывному делу, одна – инженером по связи, чтобы точно указать, где поместить заряды. Еще Искре хотелось иметь в команде одного меткого стрелка и двух надежных бойцов. Вместе с ней получалось как раз шесть человек.

На поиски у Искры был один день. Группе требовалась как минимум двухдневная подготовка. Их должны были сбросить на парашютах неподалеку от Реймса в ночь с пятницы на субботу, а вечером в субботу или воскресенье они проникнут в замок. Один день оставили на всякий случай в запасе.

Искра ехала по направлению к Кентербери. Когда она прибыла в Самерсхолм, загородный дом баронов Колфилдов, не было еще и шести утра. Искра знала, что сам барон Уильям находится в Италии, где в составе 8-й армии с боями пробивается к Риму. Из всей семьи в доме теперь жила только его сестра, Диана Колфилд. Просторный особняк был отдан под санаторий для долечивания раненых, владельцы же довольствовались скромным углом.

Искра оставила мотоцикл на посыпанном гравием дворе рядом с санитарной каретой и джипами.

В холле суетились нянечки, разнося солдатам чай. Искра спросила, где найти экономку, миссис Райли. Ее направили в крыло для прислуги. Экономку она застала на кухне.

– Привет, ма, – поздоровалась Искра.

Мать крепко ее обняла со словами:

– Никогда не знаю, жива ты или нет, пока не увижу. Сейчас приготовлю тебе что-нибудь на завтрак.

Искра выросла в этом доме. Играла в комнате для слуг, носилась без присмотра по лесу, ходила в деревенскую школу. Она была на особом положении. Большинству женщин, окажись они на месте ее матери, отказали бы от места после рождения ребенка, но матери Искры разрешили остаться. Старый лорд боялся лишиться такой отличной экономки. Отец Искры служил дворецким, но умер, когда девочке было шесть лет. Каждый февраль Искра и ее мать отправлялись с семьей барона на виллу в Ницце. Там Искра и выучила французский.

Старый барон, отец Уильяма и Дианы, поощрял стремление Искры к образованию и даже платил за школу. Он был очень горд, когда Искра добилась стипендии для учебы в Оксфорде. Старик умер вскоре после начала войны, и Искра по-настоящему о нем горевала.

– Хватит и тоста, ма, – сказала она.

Мать оставила ее слова без внимания и принялась жарить бекон.

– Ну, ты, я вижу, в порядке. Как там красавчик муж?

– Мишель жив.

Искра села за стол.

– Жив? Но, видимо, с ним что-то не так? Он ранен?

– Пулей в задницу. Это не смертельно.

– Значит, ты с ним виделась.

– Ма, прекрати! Мне не положено об этом говорить.

– Конечно, конечно. Значит, ты снова там побывала.

Искра не переставала дивиться безошибочной интуиции матери.

– Я не могу рассказывать.

– Разве ты не отслужила свое?

– Мы еще не выиграли войну, так что – нет, не отслужила.

Мать поставила перед Искрой тарелку яичницы с беконом.

Вероятно, этот завтрак поглотил весь ее недельный паек, но Искра подавила готовые сорваться с губ возражения. Проще было принять угощение с благодарностью.

– Спасибо, ма. Ты меня балуешь.

– Тебе, ясное дело, непременно нужно выиграть войну самолично, – с любовью поддела Искру миссис Райли, когда та принялась жадно уплетать яичницу. – Ты с детства была такой – слишком независимой.

– Не знаю почему. За мной всегда приглядывали.

– Я учила тебя самостоятельности, ведь ты росла без отца. Всякий раз, как ты просила что-то для тебя сделать – закрепить там цепь на велосипеде или пришить пуговицу, я говорила: «Сперва попробуй сама, не получится – помогу».

– Много раз мне помогал Марк.

Марк был братом Искры, годом старше. Он работал в театре помощником режиссера и жил с актером по имени Стив. Мать давно знала, что Марк «не из тех, что женятся», как она это называла.

Миссис Райли забрала у Искры пустую тарелку, чтобы помыть. Искра встала из-за стола.

– Хорошо было с тобой повидаться, – улыбнулась мать. – Я за тебя волнуюсь.

– У меня тут осталось еще одно дело – нужно поговорить с Дианой.

– Надеюсь, ты не надумала взять ее с собой во Францию?

– Ма, ни слова! Разве кто говорил о вылазке во Францию?

– Да тебя убьют по ее вине. Она не знает, что такое дисциплина, и откуда ей знать? Ее не так воспитали. Будешь дурой, если станешь на нее полагаться. Она была на нескольких военных работах, так ее отовсюду уволили.

– Да знаю я, знаю, – раздраженно ответила Искра. Но Диана метко стреляла, а у Искры не было времени привередничать. – Где она?

– В лесу. Спозаранку ушла стрелять кроликов.

Искра пересекла огород и задами вышла в лес. Пройдя с полкилометра, Искра услышала звук выстрела. Она остановилась, прислушалась и позвала:

– Диана!

– Здесь я, а вот какой болван там орет?

Она нашла Диану на поляне. Та сидела, привалившись спиной к дубу, и курила. На коленях у нее лежал дробовик, рядом валялись пять или шесть убитых кроликов.

– А, это ты! Всех кроликов мне распугала.

– Кролики завтра вернутся.

Искра внимательно посмотрела на подругу детства. Диана походила на хорошенького мальчишку – коротко подстриженные темные волосы, нос в веснушках. На ней была охотничья куртка и вельветовые штаны.

– Как поживаешь, Диана?

– Все надоело. В себя не верю. Подавлена. В остальном – хорошо.

– Почему? – спросила Искра, присаживаясь рядом.

– Гнию в английском захолустье, а брат тем временем завоевывает Италию. Но никто не дает мне настоящей работы.

– Вот тут я, глядишь, и сумею тебе помочь. Хотя ты, может, и не согласишься. Я приехала предложить тебе кое-что трудное и опасное.

– Искра, дорогая, только не говори, что ты связалась с рыцарями плаща и кинжала.

– Мне дали майора не за то, что я возила генералов.

– Бог мой! – поразилась Диана.

– Ну, так хочешь заняться делом, из-за которого очень даже рискуешь отправиться на тот свет?

– Конечно.

Диана так загорелась, что Искра решила додавить до конца.

– Есть тут, правда, одно условие, тебе оно может показаться хуже всякой опасности. Ты дочка барона, а я – экономки. Но командовать буду я. Тебе придется мне подчиняться.

– Слушаюсь, сэр!

– Тебе не надо будет называть меня «сэр» или «мэм», но дисциплина у нас железная. В моей работе неисполнение приказов чревато гибелью.

– Дорогая, это потрясающе! Но я, конечно, все понимаю.

Искра вовсе не была в этом уверена, но она сделала все, что могла. Достав из куртки блокнот, Искра написала адрес.

– Собери вещей на три дня. Приедешь сегодня по этому адресу. На рассвете начинается подготовка.

– Скажи мне одну вещь. – Диана со смущенным видом поднялась на ноги. – Почему ты выбрала меня?

Искра посмотрела на кроличьи тушки и подняла глаза на Диану:

– Ты умеешь убивать. А мне это пригодится.

В номере люкс реймского отеля «Франкфорт» Дитер проспал до десяти утра. Он встал с больной головой, но в остальном чувствовал себя хорошо. Допрос Гастона вывел его на след. Некая Горожанка, проживающая в Реймсе на улице Дюбуа, и ее дом могли открыть для него путь в самое сердце Сопротивления.

Дитер принял три таблетки аспирина и позвонил лейтенанту Хессе:

– Доброе утро, Ганс. Хорошо спалось?

– Да, спасибо, майор. Я ходил в ратушу проверить адрес на улице Дюбуа. Дом принадлежит проживающей в нем мадемуазель Жанне Лема. Я также проехал мимо дома – посмотреть, что и как. Место, похоже, тихое.

– Будь готов выехать через полчаса. Кстати, Ганс, – отлично сработано.

Дитер повесил трубку. Он задавался вопросом, что за женщина эта мадемуазель Лема. Гастон сказал, что никто из сети «Болингер» не знает ее в лицо, и Дитер ему поверил. Дом был надежно законспирирован. Прибывающие агенты знали только, где встретиться с этой женщиной.

Дитер вернулся в спальню. Стефани сидела в постели. Она выглядела соблазнительно, но он подавил желание заняться с ней любовью.

– Не сделаешь для меня одну вещь? – попросил он.

– Для тебя – все, что угодно.

– Будь со мной, когда я займусь арестом одной женщины из Сопротивления.

На лице Стефани не дрогнул ни один мускул.

– Хорошо, – спокойно сказала она.

– Спасибо, – поблагодарил он и снова пошел в гостиную, откуда позвонил в замок Вилли Веберу.

Возможно, мадемуазель Лема будет одна, а возможно, дом кишит агентами союзников. На всякий случай Дитеру требовалась подмога.

– Я собираюсь сделать налет на дом Сопротивления, – сказал он Веберу, когда тот взял трубку. – Может, мне понадобятся несколько твоих бойцов. Не пришлешь машину и четырех человек к отелю «Франкфорт»?

Вебер и сам хотел, чтобы его люди приняли участие в операции. Тогда бы он мог поставить себе в заслугу ее успешный исход.

Дитер надел темно-серый шерстяной костюм. Автоматический пистолет «Вальтер П38» висел у него под мышкой, спрятанный под пиджаком.

Ганс Хессе ждал в «испано-суизе». За ней стоял черный «ситроен» с передним приводом. В машине находились четыре гестаповца в штатском. Майор Вебер сидел рядом с водителем. На Вебере был зеленый твидовый костюм, в котором он напоминал собравшегося в церковь фермера.

– Следуйте за мной, – сказал ему Дитер. – Когда подъедем, прошу оставаться в машине, пока не позову.

– Где, черт возьми, ты раздобыл такую машину? – спросил Вебер.

– Взятка от одного еврея. Я помог ему удрать в Америку.

Вебер недоверчиво хмыкнул, но на самом деле Дитер сказал ему правду.

С такими, как Вебер, бравада была лучшей тактикой. Попытайся, например, Дитер скрыть Стефани, Вебер заподозрил бы в ней еврейскую кровь и стал бы наводить справки. Но поскольку Дитер выставлял ее на всеобщее обозрение, такая мысль не приходила Веберу в голову.

Дюбуа оказалась симпатичной, окаймленной деревьями улицей на окраине города. Ганс остановился у высокого дома в самом ее конце.

– Выйдешь, если я тебе махну, – сказал Дитер Стефани, выбираясь из «испано-суизы».

«Ситроен» Вебера остановился сзади, и гестаповцы остались сидеть, как им было велено.

Дитер заглянул в примыкающий к дому двор. Там стоял гараж и был небольшой сад с подстриженной живой изгородью и прямоугольными клумбами. Хозяйка была аккуратисткой.

Дверь открыла женщина лет шестидесяти в платье из хлопчатобумажной материи синего цвета в мелкий белый цветочек. Ее седые волосы были стянуты на затылке и закреплены черепаховой заколкой.

– Доброе утро, мсье, – вежливо поздоровалась она.

Дитер улыбнулся. Воспитана безукоризненно. Он уже понял, какую для нее выберет пытку.

– Доброе утро… Мадемуазель Лема?

Она уловила легкий немецкий акцент, в глазах у нее появился страх.

– Чем могу служить? – спросила она с дрожью в голосе.

– В доме кто-нибудь есть, мадемуазель?

– Нет. Я одна.

Дитер обернулся и махнул Стефани.

– К нам присоединится моя коллега. Мне нужно задать вам пару вопросов. Можно войти?

– Прошу.

Гостиная была обставлена полированной мебелью из темного дерева. Дитер опустился на обитый плюшем диванчик, Стефани устроилась рядом, а мадемуазель Лема села напротив на стул с прямой спинкой. Полновата, отметил Дитер. Грешит чревоугодием.

На низеньком столике стояла шкатулка для сигарет. Дитер откинул крышку – шкатулка была полна.

– Не стесняйтесь, закуривайте, – предложил он.

– Я не курю, – отказалась мадемуазель Лема с несколько оскорбленным видом.

– В таком случае для кого вы их держите?

– Для знакомых… соседей… – замялась она.

– И британских шпионов.

– Смешно.

Дитер наградил ее своей самой обаятельной улыбкой:

– Я не намерен играть с вами в кошки-мышки и надеюсь, у вас хватит ума мне не врать.

– Ничего я вам не скажу, – заявила она.

Дитер был доволен. Она уже перестала делать вид, будто не понимает, о чем идет речь. Можно сказать, призналась. Он поднялся.

– Прошу вас пройти со мной.

– Хорошо. Может быть, позволите надеть шляпку?

– Разумеется. – Он кивнул Стефани: – Пожалуйста, проводи мадемуазель. Проследи, чтобы она не звонила и ничего не писала.

Дитер не хотел, чтобы она успела кому-нибудь сообщить об аресте.

Он подождал в прихожей. Мадемуазель Лема появилась в легком пальто, шляпке и с желтовато-коричневой сумочкой в руках. Все трое вышли в парадную дверь.

«Ситроен» с гестаповцами следовал за машиной Дитера до Сент-Сесили. На стоянке у замка Дитер сказал Веберу:

– Я отведу ее наверх в рабочую комнату.

– Зачем? В подвале полно камер.

– Увидишь – поймешь.

Дитер отвел пленницу на второй этаж, где размещались службы гестапо. Он нарочно выбрал самую оживленную комнату, которую делили машбюро и почтовое отделение. В ней работали молодые люди и девушки в безукоризненно чистых рубашках и галстуках. Оставив мадемуазель Лема в коридоре, он прикрыл за собой дверь, хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание, и, понизив голос, сказал:

– Сейчас я приведу одну француженку. Она под арестом, но прошу держаться с ней вежливо и дружелюбно. Очень важно, чтобы она почувствовала всеобщее уважение.

Дитер ввел мадемуазель Лема, усадил за стол и, пробормотав извинения, за лодыжку приковал наручниками к ножке стола. Оставив ее под присмотром Стефани, он вместе с Хессе вышел из комнаты.

– Ступай на кухню и попроси сервировать на подносе обед. Суп, второе, немного вина, бутылку минеральной воды и полный кофейник кофе. И чтоб выглядело аппетитно.

Лейтенант с восхищением ухмыльнулся. Он не понимал, что задумал начальник, однако не сомневался – нечто весьма занятное. Через несколько минут лейтенант возвратился с подносом. Дитер отнес поднос в комнату и поставил перед мадемуазель Лема.

– Прошу вас, – произнес он. – Пора подкрепиться.

– Спасибо, но я не смогу проглотить и кусочка.

– В таком случае, может, отведаете хотя бы супа?

Он налил ей вина. Она добавила в стакан воды, отхлебнула и принялась за суп.

– У французов такая изысканная кухня. Нам, немцам, никогда с вами не сравняться. – Дитер нес чепуху, чтобы заставить ее расслабиться.

Мадемуазель Лема отказалась от второго, но зато осушила кофейник. Дитер был доволен. Когда она поела, он приступил к допросу.

– Где вы встречаетесь с агентами союзников? Как они вас узнают? Каким паролем вы пользуетесь?

Она не хотела отвечать. Дитер грустно на нее посмотрел.

– Очень жаль, что вы отказываетесь со мной сотрудничать, после того как я обошелся с вами по-доброму.

Его слова, видимо, ее удивили.

– Благодарю за доброе отношение, но рассказать я вам ничего не могу.

– Что ж, – произнес Дитер и поднялся, словно собираясь уйти.

– Послушайте, мсье, – смущаясь, сказала она, – мне нужно удалиться… помыть руки.

– Вам нужно в уборную? – строго спросил Дитер.

– В общем, да, – ответила она, покраснев.

– К сожалению, – отрезал Дитер, – это исключено.

– Хотите принести пользу в этой войне – позаботьтесь об уничтожении их телефонного узла.

Когда Пол утром проснулся, этот генеральский наказ все еще звучал у него в ушах. Сумев его исполнить, он поможет выиграть войну.

Перси Туэйта он застал у того в кабинете. Туэйт попыхивал трубкой, уставившись на шесть коробок с папками. Показав на них, он предложил:

– Приступим?

– Что это?

– Досье на тех, кого мы думали завербовать, но по разным причинам забраковали.

Все утро они посвятили изучению папок. Кандидатам в большинстве случаев едва перевалило за двадцать, и объединяло их только одно: все они владели иностранным языком как родным. Когда Перси и Пол исключили всех мужчин, а также женщин, не знавших французского, осталось всего три кандидатуры. Пол впал в уныние:

– Нам нужно еще как минимум четыре женщины, даже если Искра завербует ту, к которой поехала нынче утром.

– Диану Колфилд.

– А из этих ни одна не разбирается ни в телефонии, ни во взрывчатке.

Перси считал, что все не так безнадежно:

– Не разбирались, когда с ними беседовали в СОО, но с тех пор могли научиться.

Какое-то время ушло на то, чтобы выяснить их местонахождение. Тут Пола и Перси ждал новый удар: обнаружилось, что одна из женщин умерла. Две другие находились в Лондоне. Руби Ромэн, к сожалению, была в женской тюрьме Холлоуэй, и ее ждал суд за убийство. Мод Валентайн, в досье на которую было отмечено «Психически непригодна», работала у Сестриц водителем.

– Нельзя допустить, чтобы из-за таких женщин Искра рисковала жизнью! – взорвался Перси.

Пол понял, что Перси готов защищать Искру любой ценой. Пожилой джентльмен считал себя ее ангелом-хранителем.

– Но мы же с самого начала знали, что придется иметь дело с отбракованным материалом, – заметил Пол.

Пол договорился с Мод Валентайн о встрече в гостинице неподалеку. Мод оказалась хорошенькой девушкой не без склонности к кокетству. Гимнастерка плотно обтягивала ее грудь, форменная шляпка была лихо заломлена. Пол обратился к ней по-французски:

– Чем вы занимаетесь у Сестриц?

– Вожу Монти.

– Вот как? Я работал на Монти, но вас что-то не припомню.

– Ну, я вожу не одного Монти, а всех генералов Генштаба.

– Ясно.

Пол налил ей чая. Он понял, что она наслаждается их с Перси вниманием.

– Семья приехала в Лондон, когда мне было десять, – рассказывала она. – Папа – главный кондитер в ресторане отеля «Кларидж».

– Очень ответственная работа.

Досье Мод лежало на столе. Перси пододвинул его к Полу, и тот прочел:

Завершив разговор, они попросили девушку подождать в коридоре.

– Живет в вымышленном мире, – заметил Перси, как только дверь за нею закрылась. – Отца произвела в шеф-повара, а фамилию переиначила на «Валентайн».

– Заявила, что служит личным шофером у Монти, но я-то знаю, что это не так, – кивнул Пол.

– Уверен, именно поэтому ее и не взяли.

– Но сейчас мы не можем позволить себе подобной разборчивости, – сказал Пол.

– Вы, видимо, правы, – с неохотой согласился Перси. – А умение выдумывать может ей пригодиться на допросе.

– Хорошо. Берем.

Пол пригласил Мод в комнату.

– Я бы хотел включить вас в свою команду, – сказал он. – Вы не против поучаствовать в опасном задании?

– Нас отправят в Париж? – оживилась Мод.

– Почему вы спросили? – поинтересовался Пол.

– Мечтаю увидеть Париж. Я там не бывала.

– Куда бы вы ни попали, времени на осмотр достопримечательностей у вас не будет, – заметил Перси.

– Так как насчет опасного задания? – гнул свое Пол.

– С этим в порядке, – беспечно ответила Мод. – Я ничего не боюсь.

И напрасно, подумал Пол, но промолчал.

Пол должен был встретиться с Искрой у тюрьмы – им предстояла беседа с Руби Ромэн. Его подвез Перси.

Искра ждала у ворот. На ней была форма Сестриц – гимнастерка с четырьмя карманами, юбка-штаны и шляпка с загнутыми полями. Из-под шляпки выбивались светлые кудри. У Пола на миг перехватило дыхание.

– До чего же красивая девушка, – произнес он.

– Она замужем, – сухо заметил Перси, подумал и добавил: – Пожалуй, вам следует знать – Мишель, ее муж, возглавляет сеть «Болингер».

– Ясно.

Пол вылез из машины, Перси уехал. Пол рассказал про Мод, и Искра, судя по всему, обрадовалась.

– Считая со мной, в команде уже трое. Значит, половину набрали.

Ворота тюрьмы Холлоуэй сторожили каменные чудовища – большие крылатые грифоны, держащие в клювах кандалы и ключи. Пола с Искрой впустили и препроводили в кабинет заместительницы начальника тюрьмы мисс Линдли, бочкообразной дамы с грубыми чертами лица.

– Не представляю, зачем вам нужно встречаться с Ромэн, – сказала она. – Но мне, видимо, и знать не положено.

– Прошу извинить за скрытность, – ответил Пол с самой очаровательной улыбкой. – Мы всего лишь выполняем инструкции.

– Во всяком случае, должна вас предупредить: эта заключенная опасна. К нам она попала за пьянство, тут убила другую заключенную и теперь ждет суда.

– Крепкий орешек, – с интересом заметила Искра.

– Верно, майор. Она легко производит впечатление здравомыслящей женщины, но быстро выходит из себя.

Заместительница начальника провела их в помещение, где уже дожидалась Руби Ромэн.

У Руби были орехово-смуглая кожа, прямые темные волосы и жесткие черные глаза. Тем не менее ее нельзя было назвать красивой цыганкой. Нос крючком и острый подбородок придавали ей сходство с гномом.

Мисс Линдли оставила их под опекой надзирательницы, наблюдавшей за происходящим из соседней комнаты через застекленную дверь. Искра, Пол и заключенная уселись за убогий стол, на котором стояла грязная пепельница. Пол выложил на стол пачку «лаки страйк» и сказал по-французски:

– Угощайтесь.

Руби взяла две сигареты, одну сунула в рот, другую – за ухо. Чтобы растопить лед, Пол начал с обычных вопросов. Она отвечала ясно и вежливо, но с сильным акцентом.

– Мои родители кочевали. Когда я была ребенком, мы разъезжали по Франции с балаганом. Отец заправлял тиром, а мать торговала горячими оладьями.

– Как вы оказались в Англии?

– Встретила в Кале английского моряка и влюбилась. Мы поженились и перебрались в Лондон. Два года назад его убили. Подлодка потопила корабль. – Она поежилась: – Холодная могила.

– Расскажите, как вы угодили сюда, – попросила Искра.

– Я обзавелась маленькой жаровней и стала торговать на улице оладьями. Но полицейские все время ко мне цеплялись. Как-то раз я приняла коньяку – согласна, это мое слабое место – и поцапалась с фараоном. Он меня толкнул, вот я и уложила его на землю.

– Что было дальше? – спросила Искра.

– Тут объявились два его дружка и замели меня. Припаяли четырнадцать суток за пьяный дебош.

– После чего вы ввязались еще в одну драку?

Ромэн посмотрела на Искру оценивающим взглядом.

– Не знаю, сумею ли объяснить такой, как вы, про здешнюю жизнь. Половина женщин сумасшедшие, и у всех оружие. Заточи край ложки – вот тебе и нож. Надзирательницы никогда не встревают в драки между заключенными. Любят смотреть, как мы рвем друг дружку на части.

Пол пришел в ужас. Может, Руби и преувеличила, но ее ровный голос звучал искренне.

– Как получилось, что вы убили женщину? – спросила Искра.

– Она украла у меня мыло. Я забрала назад. Она набросилась на меня с ножкой от стула. Я решила, она хочет меня убить. Но у меня был нож – длинный осколок стекла. Широкий конец я обмотала куском велосипедной камеры, чтоб удобней было держать. Я загнала стекло ей в горло.

– Похоже на самозащиту.

– Нет. Я разжилась ножом, значит, замышляла убийство.

Пол встал.

– Подождите, пожалуйста, здесь с надзирательницей пару минут, – попросил он Руби. – Мы ненадолго выйдем.

– Вы такой вежливый, – произнесла та с признательностью и улыбнулась.

– Жуткая история! – сказал Пол, когда они с Искрой вышли.

– Не забудьте, здесь каждая твердит, что невиновна, – сдержанно заметила Искра.

– Стало быть, мы ее не берем.

– Напротив, мне она как раз подходит.

Они вернулись в комнату, и Искра обратилась к Руби:

– Если б мы вас отсюда вытащили, вы бы согласились выполнить опасное военное задание?

– Во Франции?

– С чего вы решили? – Искра удивленно подняла брови.

– Вначале вы заговорили со мной по-французски.

– Ну, распространяться о задании мне не положено.

– Спорю, это диверсия на вражеской территории.

Пол вздрогнул – Руби мгновенно все схватывала. Заметив его удивление, та продолжала:

– Поначалу я подумала, что вам нужна переводчица, но в этой работе нет ничего опасного. Значит, нам предстоит отправиться во Францию. А что там делать британцам, как не взрывать мосты и железные дороги? – Она нахмурилась. – Одного не могу понять – почему вы обратились ко мне. Верно, совсем приперло. Что ж, если я вам нужна, я согласна. А теперь можно попросить у вас еще сигаретку?

– Конечно, – ответил Пол.

– Значит, вы хорошо понимаете, что дело опасное, – сказала Искра.

– Ага, – ответила Руби, закуривая. – Но в тюрьме опаснее.

Они попрощались, вышли за ворота и направились к ближайшей станции метро. Искра задумалась.

– Вы превратили Руби из тигрицы в кошечку, – сказала она Полу.

– Не хотелось, чтобы такая женщина меня невзлюбила.

Искра рассмеялась. Пол был доволен тем, что произвел на Искру впечатление, но в голове у него уже теснились другие заботы.

– К полуночи половина команды должна быть в учебном центре в Гэмпшире.

– Мы его называем выпускной школой, – отозвалась Искра. – Да, Диана Колфилд, Мод Валентайн и Руби Ромэн.

Пол мрачно кивнул:

– Не признающая дисциплины аристократка, хорошенькая кокетка, которая не способна отличить вымысел от реальности, и вспыльчивая цыганка, предрасположенная к убийству.

– Нищие не привередничают, – весело возразила Искра.

– Однако у нас по-прежнему нет специалистов по взрывному делу и телефонии.

Искра бросила взгляд на часики:

– Сейчас всего лишь четыре.

Пол ухмыльнулся. Оптимизм Искры был заразителен.

Искра застала Перси Туэйта в его кабинете за приготовлением чая. Он подал ей чашку и сел за стол.

– Где Пол?

– Хлопочет о вызволении Руби Ромэн из тюрьмы.

Перси наградил ее насмешливым взглядом:

– Он вам нравится?

– Даже больше, чем вначале.

– Как вам Руби Ромэн?

– Жуть. Перерезала глотку другой заключенной, не поделив с той куска мыла.

Перси недоверчиво покачал головой:

– Что за адскую команду мы с вами сколачиваем, Искра?

– Опасную. Но загвоздка в другом. Меня тревожит, что у нас нет нужных специалистов.

Перси осушил чашку.

– Я знаю специалиста-подрывника, которая говорит по-французски. Вспомнив о ней, я сразу дал ей отставку, но тогда до меня еще не дошло, в каких тисках мы окажемся. Ей около сорока. СОО редко обращается к лицам такого возраста, особенно если нужно прыгать с парашютом.

– Как она научилась взрывному делу?

– Взламывала сейфы. Я познакомился с ней много лет тому назад.

– Эта ваша знакомая, медвежатница, сидела в тюрьме?

– Нет. От суда отвертеться несложно, если не скупишься на взятки и позаботишься завести хороших друзей в полиции.

– Где она теперь?

Перси сверился со своими часами:

– Сейчас шесть вечера. В этот час она должна быть в пабе «Белый лебедь».

– Едем.

Перси повез их в Степни, район, примыкающий к докам. Таких страшных разрушений от бомбежек Искра еще не видела. Целые кварталы лежали в руинах. Перси остановился у паба.

Джеральдина Нит сидела на табурете у стойки с таким видом, словно бар был ее собственностью. Ярко выраженная блондинка, она пользовалась косметикой со знанием дела.

– Перси Туэйт, с места мне не сойти! – воскликнула она, явно радуясь его появлению.

– Здравствуй, Гели. Познакомься – моя приятельница Искра.

– Счастлива познакомиться, честное слово, – заявила та, пожав Искре руку.

– Гели? – переспросила Искра.

– Кто бы знал, откуда у меня это прозвище.

– Гели Нит – гелигнит? Такая взрывчатка? – предположила Искра.

Гели пропустила ее догадку мимо ушей.

– Вы живете в этом районе? – обратилась к ней Искра по-французски.

– С десяти лет, – ответила она тоже по-французски, но с североамериканским акцентом. – Я родилась в Квебеке.

Не лучший вариант, подумала Искра. Немцы, возможно, и не заметят акцента, но французы наверняка обратят внимание. Гели придется выдавать себя за француженку канадского происхождения. Достаточно необычно, чтобы вызывать любопытство. Вот черт.

– Но сами себя считаете британкой?

– Англичанкой, а не британкой. – Гели обиделась и перешла на английский: – Я хожу в англиканскую церковь, голосую за консерваторов и не люблю иноземцев, язычников и республиканцев.

– Рада слышать, что вы такая патриотка.

– С чего бы вас это заинтересовало, позвольте спросить?

– Потому что вы можете помочь своей стране…

– Я рассказал Искре о твоих, Гели… познаниях, – вставил Перси.

– Перси, прошу тебя… – Потом она проницательно посмотрела на Искру: – Если это связано с войной, можете на меня рассчитывать.

– Вам придется отлучиться на несколько дней. Есть риск не вернуться.

Гели явно испугалась.

– Ой, – вырвалось у нее. – Впрочем, не важно.

– Вы уверены?

Гели задумалась, словно что-то просчитывая.

– Вам нужно что-то взорвать. Уж не за проливом ли?

– Вполне возможно.

– Святые угодники! Значит, хотите послать меня во Францию? За линию фронта? Старовата я для таких фокусов. Я… – Она замялась. – Мне тридцать семь.

На самом-то деле лет на пять больше, подумала Искра.

– Подумаешь! Мне вот без пяти минут тридцать. Разве наши годы помеха риску?

– Говорите за себя, дорогуша.

– Это задание крайне важно для исхода войны, – произнес Перси. – И во всей стране только ты одна способна с ним справиться.

– Да брось ты, – сказала она недоверчиво.

– Ты умеешь взламывать сейфы и говоришь по-французски. Много еще, по-твоему, найдется таких?

Гели уставилась на него во все глаза:

– Так ты серьезно?

– В жизни не бывал серьезнее.

– Черт возьми, Перси. – Гели на минуту примолкла. Искра затаила дыхание. Наконец Гели сказала: – Ладно, согласна.

Они расстались, и Искра в приподнятом настроении направилась к метро. Но по пути в Бейсуотер она снова пала духом. В команде по-прежнему не было главного специалиста. Без подсказки телефонного техника Гели могла заложить взрывчатку не там, где нужно. Если повреждения исправят за день-другой, значит, они напрасно рисковали жизнью.

Вернувшись в свою однокомнатную квартирку, она застала там брата. Они с Марком обнялись.

– Какая приятная неожиданность.

– Выдался свободный вечер, вот я и решил сводить тебя куда-нибудь выпить.

Искра устала и хотела отказаться. Но потом подумала, что, может быть, видит брата в последний раз.

– Как насчет Уэст-Энда? – предложила она.

– Пойдем в ночной клуб.

– Прекрасно!

Они вышли. На улице он взял ее под руку.

– Утром я виделась с мамой, – сообщила Искра.

– Как это у тебя получилось?

– Долго рассказывать.

– Секретное дело, как я понимаю.

Она улыбнулась в знак согласия и вздохнула, вспомнив о нерешенной проблеме.

– Вряд ли среди твоих знакомых найдется телефонистка, говорящая по-французски.

– Почему же? Глядишь, и найдется.

Мадемуазель Лема испытывала адские муки. Она окаменела на жестком стуле с прямой спинкой, из последних сил сохраняя на лице строгое выражение. Пальцы ее вцепились в лежавшую на коленях кожаную сумочку. Кругом занимались своим делом машинистки и служащие в безукоризненно выглаженной форме.

Дитер сидел, не сводя глаз с мадемуазель Лема. Он знал, что она испытывает не только физические муки. Ужас от того, что она обмочится на глазах у всех этих вежливых, аккуратно одетых людей, терзал ее страшнее, чем переполненный мочевой пузырь. Для почтенной пожилой дамы не было хуже кошмара. Дитер восхищался ее стойкостью, однако начинал терять терпение. Он решил поторопить события и отправил Стефани в кафе «Спорт» за бутылкой пива и стаканом. Открыв бутылку, он не спеша налил пиво в стакан на глазах у задержанной. По пухлым щекам мадемуазель Лема покатились слезы. Дитер сделал основательный глоток и произнес:

– Скоро ваши мучения кончатся. Ответите на мои вопросы, и тогда придет облегчение.

Она закрыла глаза.

– Где вы встречаетесь с британскими агентами? – Он сделал паузу. – Как узнаете друг друга? Пароль? – Подождав с минуту, Дитер отомкнул наручники, которыми приковал ее за лодыжку к ножке стола, и сказал Стефани: – Пошли.

Они вышли – Стефани первой, за ней Дитер и Ганс вели мадемуазель Лема. Она передвигалась с трудом, скрючившись и кусая губы. Перед дверью с табличкой «Damen» все остановились.

Мадемуазель Лема при виде таблички издала громкий стон.

– Итак, – произнес Дитер, – где вы встречаетесь с британскими агентами?

Мадемуазель Лема заплакала:

– В соборе. В крипте. Позвольте, пожалуйста!

Дитер испустил вздох удовлетворения.

– Когда?

– В три часа дня. Хожу каждый день.

– Как вы узнаете друг друга?

– Я надеваю туфли разного цвета, коричневую и черную. Теперь можно?

– Последний вопрос. Пароль?

– «Помолитесь за меня».

– Ваш отзыв?

– «Я молюсь о мире». Умоляю!

– Благодарю, – сказал Дитер и отпустил ее.

Она метнулась в туалет, Стефани вошла следом и закрыла за собой дверь.

Дитер не скрывал удовлетворения.

– Ну вот, Ганс, мы близки к цели. Когда выйдет, сдай ее гестаповцам. Пусть упрячут ее с концами в какой-нибудь лагерь.

Он начал прикидывать, как наилучшим образом использовать полученную информацию. Требовалось захватить агентов так, чтобы в Лондоне ничего не узнали. При идеальном раскладе очередной агент из Лондона спустится в крипту и встретится там с мадемуазель Лема. Та отведет его к себе, он отправит по рации сообщение в Лондон, что все в порядке. Потом, когда агент выйдет из дома, Дитер сможет завладеть его шифром и «ключами». Затем арестует агента, начнет посылать в Лондон сообщения от его имени – и получать ответы. От такой перспективы дух захватывало.

Появился Вилли Вебер.

– Ну, как, майор, задержанная заговорила?

– Выдала место встречи, пароль и отзыв.

Вебер явно заинтересовался.

– И где же они встречаются?

Дитер предпочел бы ничего не рассказывать Веберу, но ему нужна была помощь гестаповца.

– В крипте собора каждый день в три часа.

Дитер принялся обдумывать следующий ход. Из членов сети «Болингер» никто не видел мадемуазель Лема. Агенты из Лондона тоже не знали ее в лицо. Найти бы женщину, которая выдаст себя за нее…

Из туалета вышла мадемуазель Лема в сопровождении Стефани. Вот Стефани и выдаст. Он взял ее за руку:

– Об арестованной позаботится Ганс. Пойдем, хочу угостить тебя шампанским.

Они вышли из замка. На площади солдаты установили три толстых деревянных столба. У входа в церковь молчаливо стояла и смотрела на столбы горстка местных жителей.

Дитер и Стефани вошли в кафе, он заказал шампанское.

– Спасибо, что помогла мне сегодня, – сказал он. – Я очень тебе признателен.

– Я люблю тебя, – ответила она, – а ты любишь меня, я знаю, хоть ты и не говоришь.

– Но как ты относишься к тому, чем мы занимались сегодня? Ты ведь француженка, а о расовой принадлежности одной из твоих бабушек лучше забыть.

Она тряхнула головой, решительно с ним не соглашаясь.

– Я больше не верю ни в национальность, ни в расу. Когда меня арестовали гестаповцы, ни один француз не пришел мне на помощь. И ни один еврей тоже. – Она замолкла, но тут же продолжила: – Никогда не забуду твоей квартиры. Там я снова стала человеком. Ты меня спас.

– Это было нетрудно, – сказал он, беря ее за руку.

– Ты спасаешь меня от мира, где почти невозможно спастись. Теперь я верю только в тебя.

– Если ты и вправду так думаешь… ты могла бы сделать для меня еще кое-что.

– Все, что угодно.

– Мне нужно, чтобы ты сыграла роль мадемуазель Лема. Каждый день в три часа будешь ходить в крипту собора, надев на одну ногу черную туфлю, а на другую – коричневую. Если к тебе обратится человек и скажет: «Помолитесь за меня», ты ответишь: «Я молюсь о мире». Отведешь его в дом на улице Дюбуа. Затем позвонишь мне.

– Для тебя это очень важно?

– Очень.

– Тогда я согласна.

На площади грохнул ружейный залп. Дитер увидел в окно, как три привязанных к столбам партизана, уцелевших после воскресной акции, дернулись и безжизненно осели.

В Сохо, районе увеселительных заведений в сердце лондонского Уэст-Энда, тяготы военного времени практически не ощущались. Подсветка вывесок клубов и баров не горела – затемнение, однако все те же упившиеся пивом молодые люди, теперь большей частью в военной форме, шатались по улицам и все те же раскрашенные девицы в облегающих платьях стучали каблучками по мостовой.

В десять вечера Искра и Марк добрались до клуба «Крест-накрест». Администратор поздоровался с Марком как с добрым знакомым. Искра ликовала: ей предстояла встреча с приятельницей Марка, специалистом по телефонам. Марк не стал о ней распространяться, упомянул только, что ее зовут Грета – как кинозвезду.

В клубе было накурено, царил полумрак. Искра разглядела джазовый квинтет на низенькой сцене, небольшую танцплощадку, несколько столиков. Она задавалась вопросом, не ходят ли в этот клуб исключительно мужчины вроде Марка, которые «не из тех, что женятся».

Марк заказал мартини, Искра – шотландское виски. На сцену под аплодисменты публики выскользнула высокая блондинка в коротком красном платье.

– Грета, – сказал Марк. – Днем она работает техником на телефонном узле.

Грета запела. Голос у нее был глубокий и хрипловатый, но Искра уловила немецкий акцент. Перекрывая джаз, она крикнула Марку в самое ухо:

– По-моему, ты говорил, что она француженка.

– Она говорит по-французски, но сама немка.

Искра страшно расстроилась: Грета и по-французски будет говорить с таким же немецким акцентом. Гестаповцы, может, и не заметят, но французские полицейские наверняка обратят на это внимание. Однако так ли уж нужно Грете выдавать себя за француженку? Во Франции полно немок – офицерских жен, машинисток. Искра снова воспрянула духом.

Грета завершила выступление двусмысленной зажигательной песенкой и удалилась под взрыв аплодисментов.

– Пошли к ней в гримерную, – сказал Марк, поднимаясь.

Искра прошла за ним по коридору до двери, к которой кнопками. была пришпилена звезда из розовой бумаги. Марк постучал и вошел, не дожидаясь приглашения.

В крохотной комнате едва умещались гримерный столик, зеркало, табурет и афиша с Гретой Гарбо в фильме «Двуликая женщина». На болванке красовался роскошный белокурый парик. Красное платье, в котором выступала Грета, свешивалось с крючка на стене. На табурете перед зеркалом сидел молодой человек с волосатой грудью.

Искра опешила. В том, что это Грета, не было никаких сомнений: лицо основательно загримировано – яркая губная помада, накладные ресницы, толстый слой пудры, скрывающий синеву щетины. Волосы коротко подстрижены, чтобы лучше держался парик. Фальшивая грудь, видимо, крепилась изнутри на платье, но на Грете все еще были нижняя юбка, чулки и красные туфли на высоком каблуке.

Искра обернулась к Марку и с обидой сказала:

– Мог бы предупредить!

Тот весело рассмеялся:

– Познакомься с Герхардом, Искра. Он в восторге, когда его принимают за женщину.

Искра заметила, что Герхард и вправду доволен, и вконец рассердилась на Марка.

– Не ждала от тебя такой подлости! Я-то решила, ты меня выручишь, а ты только разыгрывал.

– Это не розыгрыш, – возразил Марк. – Ты ищешь женщину – вот тебе Грета.

– Не пойдет, – ответила Искра на это дикое предложение. – Начальство ни за что не позволит.

– А ты ему не докладывай, – посоветовал Марк.

Искра пришла в ужас, но затем подумала – а может, и правда не докладывать?

– Марк, лапушка, о чем речь? – спросил Герхард.

– Не знаю. Сестра утверждает, что дело секретное.

– Потом объясню, – сказала Искра. – Но сперва расскажите о себе.

– Хорошо, милочка, только не знаю, с чего начать. – Герхард закурил сигарету. – Родился я в Гамбурге, в шестнадцать пошел учиться на телефонного техника. Гамбург тогда был не город, а сказка. В барах и ночных клубах полно моряков. В восемнадцать я встретил Манфреда, мою самую большую любовь. – На глазах у Герхарда выступили слезы. – Манфреду нравилось, чтобы я носил все женское, он научил меня правильно одеваться. Но сволочи нацисты его забрали. Скорее всего, он уже погиб. Вот я и перебрался в Лондон – отец-то у меня англичанин. Он умер, когда мне было два года, так что я его толком не помню. К счастью, в большом городе всегда найдется работа для техника-телефониста. Но почему моя персона вызывает у вас, милочка, такой интерес?

– Мне нужна женщина, разбирающаяся в телефонии. Больше ничего сказать не могу. Нет, одно скажу сразу – вас могут убить.

– Прямо жуть берет. Но боец из меня никакой.

– Бойцов у меня хватает. От вас мне нужны профессиональные знания.

– Я смогу поквитаться с нацистской сволочью?

– Безусловно.

– Тогда, милочка, я с вами.