"Саша Антонова. Несерьезные размышления о жизни (Иронический детектив)" - читать интересную книгу автора

уже, наверняка, пошли колосовики. Дядя Осип углубился в воспоминания, какие
замечательные блюда ему приходилось готовить из белых грибов. За разговорами
мы незаметно опустошили целое блюдо печенья, и я почувствовала, что мне
хочется расстегнуть пуговицу на шортах. Если я задержусь здесь еще на одну
минуту и съем еще хотя бы одно печенье, я тресну по шву.
Совесть призвала меня заняться полезным делом, и мы с Гошей отправились
на поиски библиотеки.
Она нашлась на втором этаже, недалеко от малой гостиной. По замыслу
дизайнера, библиотека должна была быть уютной комнатой с удобными креслами,
изящными столиками с настольными лампами, богатыми коврами и драпировками на
окнах. Все впечатление портило ощущение, что здесь произошло нечто
драматичное. Почти все книги из книжных шкафов снесла какая-то неведомая
сила. Они валялись на полу, покрывали ковры и мебель бугристым слоем.
Книги валялись как попало, многие раскрыты. Их покрывал легкий слой
пыли. Видимо, никто к ним не притрагивался после книгоизвержения. Что же за
ураган прошелся по книжным полкам?
Гоша расчистил себе местечко на кресле, улегся и задремал. Время от
времени он многозначительно шевелил бровями.
Не зная, с чего начать, я решила разложить книги по языкам в
первоначальные кучи. Мне попадались издания на английском, немецком,
французском, итальянском и русском языках. Тематический разброс - от
древнеримского права до сентиментальных романов. Однако я не нашла ни одной
книги, выпущенной после гражданской войны. Работа продвигалась медленно, так
как под руку подворачивалось много интересных книг, я начинала их листать, и
увлекалась.
Я забыла про обед и засиделась бы допоздна, но в комнату заглянула
Глаша. В обрезанных валенках она перемещалась по дому беззвучно, как
бесплотный дух, ловко припадая на правую ногу.
- Барыня просили надеть что-нибудь поприличнее, - покосилась она на мои
шорты и майку. - В Трофимовку, в церковь поедите, свечку за упокой души
невинно убиенных поставите. Мустафа уже лошадку запряг.
Я облачилась в сарафан, повязала на голову платочек, попросила Гошу не
скучать и поспешила к парадному входу. Солнце уже клонилось к закату, легкий
ветерок приятно холодил плечи.
Мустафа держал лошадь под уздцы. Он покосился на меня из-под облезлой
шапки-ушанки и пробормотал в растрепанную черную бороду, которая начиналась
у самых глаз:
- У, Шайтан!..
Под его угрюмым взглядом я поежилась и пожалела, что не дождалась Эмму
Францевну внутри дома.
- Душенька, ты крещеная? - спросила бабушка, выходя из дверей.
Я кивнула головой, деликатно рассматривая дальнюю родственницу. На ней
было надето кремовое кисейное платье в стиле времен первой мировой войны,
изящная соломенная шляпка крепилась в уложенных седых волосах при помощи
внушительного вида булавки с набалдашником слоновой кости, а в руках она
держала кружевной зонтик от солнца. Опять меня посетила мысль, что для
столетней старушки она слишком молодо выглядит. Глаша тоже не тянет на
долгожительницу, уж больно любопытна и шустра, не смотря на хромоту.
Мы сели в коляску. Мустафа устроился на козлах. Он подергал вожжи,
почмокал губами, и лошадка потрусила в сторону деревни.