"Саша Антонова. Несерьезные размышления о жизни (Иронический детектив)" - читать интересную книгу автора

сошел...
- С кем это ты разговариваешь? - раздалось с порога, и в избу вошла
Глаша.
Дядя Осип умолк и с остервенением занялся тестом. Гоша хлюпал молоком
из миски, а я уткнулась в кашу, так как Глаша имела вид неприветливый.
- Все лясы точишь, будто дел мало, - ворчала она, шаркая чувяками по
полу. - Собирай завтрак, пора уже.
Дядя Осип и Глаша засуетились, собирая в две корзинки кастрюльки, судки
и кофейники.
Сердитая домоправительница унесла снедь, и мы опять остались втроем.
Повар опять принялся выводить рулады на оперные темы. Дядя Осип был скорее
широк в животе, чем в плечах. Но по моим представлениям, повар и должен быть
упитанным. Его мохнатые брови шевелились в такт мелодии, а руки артистичными
движениями разделывали тесто. Казалось, он полностью погрузился в нирвану
кулинарного искусства, и я поспешила закончить свой завтрак, чтобы не
отвлекать его.
От кухни до барского дома было рукой подать. По боковой лестнице мы
поднялись в светелку. Я уселась в кресло с прямой спинкой и пригорюнилась.
Чье же место я заняла? Что случилось с настоящей Лизой? Почему дядя
Осип и Глаша не заметили подмены? Надо ли их разубеждать в ошибке или
оставить все, как есть? Не в этом ли задумка Эммы Францевны? Уверить всех,
что я - Лиза после пластической операции.
Чтобы чем-то заняться, я решила разложить свои вещи в ящики комода. В
нижний ящик я положила свитера и брюки, в средний - майки и шорты, а в
верхний - нижнее белье и пижамы.
Верхний ящик, почему-то, не хотел задвигаться на место. Пошарив за ним
рукой, я вытащила смятую поляроидную фотографию.
На фоне одноэтажных домиков с вывесками на немецком языке стояла пара.
Пухленькая девушка приникла к плечу молодого человека и смотрела на него
обожающим взглядом. В профиль девушка выглядела немного длинноносой. А
молодой человек улыбался в объектив... Ну, на такого мужчину я бы тоже
смотрела собачьим взглядом. Высокий лоб, грива роскошных волос, бородка и
усы а-ля д`Артаньян, аристократический нос и глаза, от выражения которых
девушки обычно приходят в безумное состояние.
В дверь постучали. Повинуясь внезапному порыву, я сунула фотографию в
карман джинсов.
В светелку просочилась Глаша. Смотрела она уже гораздо приветливее.
- Барыня просят кофейку откушать.
Гошу я оставила в светелке и поспешила за домоправительницей. Она
привела меня в чудесную комнату, полную света, который лился через высокие
окна. Стены оббиты светло-зеленым муаром. Главным украшением комнаты были
изящные стеклянные горки, на полочках которых красовалась замечательная
коллекция кузнецовского фарфора. Посередине комнаты стоял столик,
сервированный на две персоны, и два кресла, одно из которых занимала моя
двоюродная бабушка, второе, видимо, предназначалось для меня.
Эмма Францевна сидела с королевской непринужденностью в белой кружевной
блузке и длинной темной юбке. Ворот блузки был сколот булавкой с большим
синим камнем.
- Садись, милая, - предложила она. - Тебе чай или кофе? Не стесняйся.
Я постаралась не стесняться и чувствовать себя также непринужденно в