"Сергей Антонов. Васька " - читать интересную книгу автора

- Хватит, - сказал Осип Чугуевой. - Прекрати смех.

10

Очерк под названием "Васька" появился в срок - Восьмого марта. Он был
украшен портретом Чугуевой и занимал четыре столбца в красном углу второй
полосы. Успех написанного в один присест сочинения удивил даже видавших виды
профессионалов. В редакцию стали звонить, спрашивать, кто такой Геус
(подписывать свою халтуру полным именем Георгий Успенский постыдился и
придумал псевдоним) . Через несколько дней стали приходить письма читателей.
Материал был отмечен наверху. Редактора Курбатова премировали шевиотовым
отрезом. А Гошу пригласили в солидное издательство и предложили сделать
книгу о метростроевцах, если это не противоречит его творческим планам.
Шумный дебют обеспокоил Гошу. Больше половины - ох, значительно больше
половины очерка - было выдумано, сочинено в самом подлом значении этого
слова, хотя после неудачи с Васькой Гоша, конечно, беседовал и с Кругловым,
и с Митей, и со сменным прорабом и уловил кое-что. К его удивлению, самыми
читабельными оказались эпизоды, высосанные из пальца. Гоша ждал
разоблачений, поминал недобрым словом упрямую ударницу. Ему было невдомек,
что ей-то он и был обязан своим триумфом. На протяжении всего его
лихорадочного писания каждой строке сопутствовало смутное ощущение
неразгаданной загадки, возбуждавшее воображение читателей.
На Чугуеву очерк произвел впечатление неожиданное. Поначалу ей
показалось, что голодающий "плимутрок" написал не про нее, а про неведомую
принцессу. И портрет изображал не ее, а симпатичную смуглянку с черными
нарисованными губами, черноволосую и без глаз. Единственное, что после
ретуши осталось от Чугуевой, была шейная подвеска. Но по подвеске не
признают. На сибирском болоте подвески у нее не было.
Чугуева с интересом перечитала, как отец батрачил на кулака-мироеда,
как мать ждала его у околицы и как бабка-ворожея вызнала на углях, что отец
убит в Галиции. Подвиг в шахте был описан распрекрасно. А больше всего
понравилось Чугуевой, как она говорила корреспонденту:
"Отныне у нас появилась новая профессия, доселе невиданная и
неслыханная. Профессия эта - метростроевец. Человек, удостоившийся этого
звания, умеет и бе-тонить, и плотничать, и арматуру гнуть, и стены
облицовывать, и опалубку шпаклевать, и штрек засекать. Короче говоря,
настоящий метростроевец - строитель-универсал".
Восьмого марта ребята качали Чугуеву, а Митя подарил ей брошюру "О
работе в деревне". Только тогда она убедилась, что написано про нее, и
поверила, что она, а не смуглянка произносила красивое слово "универсал".
Она приехала в общежитие, накрасила губы и легла спать. На душе у нее первый
раз за много дней и ночей был мир. Теперь, если и узнают правду, ничего над
ней не посмеют сотворить.
Всю шестидневку она работала, как песни пела!
А под выходной бригадир вызвал ее в контору. Она сразу нашла комнату,
отведенную комсомольцам, тот самый "кабинет", которым хвастал Митя. Боевые
участники легкой кавалерии обсуждали там будущую политудочку. Кавалеристы
расположились на полу, на единственном подоконнике, на письменном столе и
немилосердно галдели. В табачном мраке вечерним солнышком светились рыжие
Митины космы.