"Сергей Антонов. Васька " - читать интересную книгу автора

из железа быка. И тех, кто ему не нравился, загружали в быка, запирали люк,
а под быком разводили костер.
- Вот они, капиталисты, что делают, - сказала Чугуева. - Мне идти!
- Куда идти? А очерк? Итак, вернемся в двадцатый век, Рита. Судя по
круглым "о", жили вы на Волге. В колхозе. Верно? Да, самое главное! У быка
была разинутая пасть, представляете? И, когда несчастных поджаривали, они,
конечно, выли. А получалось, будто бык мычит... Только и всего. Хитроумно,
не правда ли?
- Господи, куда это Осип подевался? - тоскливо промолвила Чугуева.
- Ах, да, Осип. Давайте продолжим, - Гоша снова похлопал себя по бокам,
достал блокнот. - Скажите, пожалуйста, Рита, вы сами подошли к Круглову,
когда случилась авария, или он позвал вас?
- Ничего не знаю.
- Как не знаете?
- А так. Митьку спросите. Он бригадир, он знает, что говорить, а чего
нет.
- Да ведь мне не про бригадира писать, а про вас. И не опасайтесь, по-
жалуйста. Мне заказан положительный материал. К женскому празднику.
Панегирик советской женщине. Так что я к вам явился не Зоилом, а скорей
Исократом.
- Это вы там работаете?
- Да нет. Это был такой сочинитель хвалебных речей - Исократ. Он
сочинял, а говорили другие... Кстати, Исократ сочинял свой первый панегирик
десять лет, а с меня требуют сегодня вечером.
- Да что вам надо-то? Я не пойму.
- Мне надо все. Моя задача - написать так, чтобы читатель увидел вашу
душу и вашу жизнь. Подумайте только, вас узнает весь Советский Союз. Мама
развернет газету и скажет: вот она, моя жемчужинка! Разве это не приятно?
- До Клима Степановича тоже дойдет? - спросила Чугуева, оглянувшись.
- А кто это?
- Председатель исполкома.
- Конечно. И до Клима Степановича дойдет. Газета популярная. Читают ее
в самых глухих уголках России.
- И высланные?
- Какие высланные? Да вы не волнуйтесь.
- А ежели я не желаю?
- Почему? Я хорошо напишу. Точно.
- А я все одно не желаю. - На лице Чугуевой заблестел крупный пот. -
Не желаю... Мне недосуг. Марчеванить надоть.


- Гвозди бы делать из этих людей, - в сердцах процедил Гоша.
- Чего?
- Ничего... Послушайте, Рита, меня сам редактор направил. Давайте
присядем и побеседуем, как эти самые, как их... ну, как земляки.
Представьте, я вам земляк или, еще лучше, кум, навестил вас...
- Видали мы таких кумовьев, - пробормотала Чугуева. - Нет у меня
никаких кумовьев!
- Так ведь я приблизительно. Вот сидим мы с вами где-нибудь на
бережку, над вечным покоем, беседуем, вспоминаем. Представьте себе -