"Андрей Антипов. Лев Рохлин: Жизнь и смерть генерала " - читать интересную книгу автора

воспитала командиров, способных многому научить хваленых военспецов армии
любой из стран, о которых принято сегодня говорить с восторгом.
Собранные в приложениях документы, почти все написанные Львом Рохлиным,
дополнят повествование подробностями.
В заключение мы напомним некоторые события, которые предшествовали и
которые произошли сразу после смерти генерала. События эти дают серьезный
повод для того, чтобы не идти на поводу ни у одной из версий, тем более у
версии о бытовом убийстве, за которую с завидным энтузиазмом ухватились не
только руководители следственной бригады...
Генерал был слишком неординарной и авторитетной личностью, в устранении
которой могли быть заинтересованы очень многие. Рохлин знал об этом интересе
и неоднократно говорил о нем...


ПРОЛОГ

Армейские спецназовцы в Толстом-Юрте вблизи передовой выглядели
довольно скромно, чем сильно отличались от милицейских "спецов", коими были
напичканы аэродром в Моздоке и дороги в тылу войск. У них не было шикарных
камуфляжей. Они не натягивали маски, и пистолеты Макарова из их карманов не
торчали.
Но по секрету нам сказали, что если кто здесь и умеет воевать, так это
Михалыч и его ребята.
"На войну не просись..."
В палатке царила темнота. Бойцы тихонько матерились, спотыкаясь о
всевозможную утварь, рассованную по всем углам. В свете отблесков огня,
пожиравшего дрова в чугунной печке, радист присоединял блок питания к рации.
Что-то у него не ладилось. "Дай попробую", - рядом с ним кто-то сел на
корточки. Меня попросили помочь затянуть ремень на снаряжении. Здесь все
делалось запросто, без лишних слов. Мне потребовалось несколько часов и свет
дня, чтобы начать отличать солдат от офицеров.
Михалыч недолго раздумывал: "Если хотите увидеть все сами, лезьте в
машину". Командир спецназа шел на явный риск. Мы не скрывали, что в Моздоке
никто не решался даже дать "добро" на поездку на передовую. "Это опасное
дело", - говорили нам, как будто мы просили справку о безопасности. Но у
Михалыча, похоже, было свое представление о риске.
Условие он поставил одно: фамилий не спрашивать. "Не хочу, чтобы в окно
моего дома однажды вечером влетела граната".
Это не удивило. Нас уже не раз просили об этом и примерно так же
объясняли причину. Невольно подумалось: "Может быть, поэтому по ту сторону
фронта больше журналистов? Мстительность боевиков давно стала притчей во
языцех. Будь я чеченцем и окажись на той стороне, пришлось бы не верить ни в
искренность журналистов, ни в искренность называющих себя моими друзьями:
какая дружба, если тебя боятся?"
Мы едем в район Беркат-Юрта, туда, где окопались "ульяновские" (так их
здесь называют) десантники.
В кузове "Урала" вдоль бортов уложены мешки с песком. Офицер отдает
солдатам команду: выбрать сектора наблюдения и приготовить оружие.
Проезжаем поселок Петропавловское. Много домов разбито. Несколько дней
назад здесь шел жестокий бой, начавшийся с того, что местные жители завели в