"Гийом Аполлинер. Убиенный поэт" - читать интересную книгу автораупал с ее головы на могилу чародея. Дева вновь рассмеялась и так ответила
Мерлину: "Я прекрасна, как сад в апреле, как лес в июне, как фруктовая роща в октябре, как снежная равнина в январе". И, раздевшись, она восхитилась своей красотой. Она была как апрельский сад, где над землей вздымаются гривы петрушки и укропа, как июньский лес, густой и овеянный поэзией, как фруктовая роща в октябре, полная спелых плодов, округлых и аппетитных, как январская равнина, белая и холодная. Чародей не отзывался, и дева подумала: "Он умер. Подожду немного. А потом отправлюсь в мой дивный подводный дворец, наполненный легким мерцанием драгоценных гемм". Одевшись, она вновь опустилась на камень надгробья и, ощутив его холод, громко сказала: "Ну вот, чародей, теперь ты и вправду умер, твой могильный камень подтверждает это". Она обрадовалась так, словно прикоснулась к самому покойнику, и добавила: "Камень говорит мне, что ты умер, труп твой уже холоден, и скоро уже ты сгниешь". И, расположившись на могиле, она замолчала, прислушиваясь к шуму леса, глухого и мрачного. Время от времени издалека доносились печальные звуки рога - это Говэн, рыцарь Благородных Дев, единственный в мире, кто мог еще знать, где находится Мерлин, трубил в свой пророческий рог, будоража окрестности. Солнце садилось, и вслед за ним исчезал вдали и Говэн. И поскольку земля кругла, Говэн и солнце становились все меньше и меньше, - и так далеки отсюда были солнце и Говэн, и так схоже было их предназначение, что они сливались воедино. Лес наполнялся хриплыми криками, шорохом крыльев и шелестом песен. Призрачные тени скользили над могилой чародея, мертвого и безгласного. Озерная дева сидела не шелохнувшись и с улыбкой вслушивалась в эти звуки. К демоны и ведьмы, окутанные ядовитыми испарениями болот. Змеи Мы шипели и не могли бы шипеть лучше, и это шипение было нашим лучшим зовом. Но ни разу нам не ответил наш соплеменник, тот, кого мы любим и кто умереть не может. Мы ползли - а кому не ведомо, что ползущие могут проникнуть повсюду. И если они вроде нас - гибкие, тонкие и скользкие, - то самые узкие щели для них подобны широким воротам. Но мы не смогли отыскать его, нашего соплеменника, того, кого мы любим и кто умереть не может. Толпы двурогих Эй, вы, нелепые сосиски, умеющие ползать, к какому такому племени причисляете вы Мерлина? У него не было с вами ничего общего, он вовсе не был земным, не то что вы. Он порождение небес, ибо мы, дьяволы, сошли сюда с горних вершин. Змеи Да, мы шипим, шипим, но ни к чему нам спорить с вами, дьяволы, поскольку вас просто не существует, однако мимоходом мы все же заметим: есть рай на земле, и нам он известен. Вот и ползем мы вперед, и шипим, шипим! Жабы Пускай прозвучит и наш печальный призыв, потому что мы тоже хотим отыскать Мерлина. Он нас любит, и мы любим его. Мы тоже могли бы сыграть свою роль в этом странном спектакле. Давайте же прыгать, давайте искать его! Мерлин любил все то, что красиво, а это гибельное пристрастие. Но мы бы не стали его обвинять: мы и сами влюблены в красоту. |
|
|