"Аппиан. Римская история" - читать интересную книгу автора

дополнительного постановления. Делая это, я думаю, что поступлю и как
победитель, и как требует человеколюбие, и римляне, я думаю, будут
удовлетворены, поскольку они и сами часто совершали это по отношению другим,
постоянно говоря, что они могут соперничать в доблести с кем угодно.
5. Пока Понтий это говорил, старец заплакал и, сев на повозку,
отправился в Кавдий. Понтий же, призвав послов, спросил, есть ли с ними
кто-либо из поручителей за мир.[123] Но у них не было никого, как у
выступивших на войну непримиримую и без объявления. Тогда он приказал, чтобы
послы передали консулам и другим начальникам войска и всей массе воинов
следующее: "Мы всегда с римлянами заключали договоры о дружбе, которые вы
сами нарушали, вступая в союз с нашими врагами - сидицинами.[124] Затем
опять, когда снова между нами была установлена дружба, вы стали воевать с
неаполитами, нашими соседями. И для нас не было тайной, что это было для вас
приготовлением к захвату власти над всей Италией. Достигнув многого в
прежних сражениях вследствие неопытности ([peir·an)[125] наших полководцев,
вы не выказали себя ни в чем умеренными по отношению к нам, не
удовольствовались тем, что грабили страну, держали в своей власти чужие
местности и города, посылали в них клерухов,[126] но даже, когда мы дважды
посылали к вам послов, многое при этом уступая, вы надменно навязывали нам
еще что-либо другое, требуя, чтобы мы полностью отказались от своей власти и
подчинились вам не как заключающие договор, но как взятые вами в плен. И
сверх этого вы постановили вести с нами эту войну, непримиримую и без
объявления, против людей, бывших некогда вашими друзьями, против потомков
сабинян, живущих вместе с вами.[127] Поэтому вследствие вашей жажды захватов
не следует нам заключать с вами договора. Но я, уважая гнев богов, который
вы презираете, и помня о родстве и бывшей некогда дружбе, даю каждому из вас
возможность в одном одеянии невредимо пройти под ярмом, если вы поклянетесь
отдать нам назад землю и все крепости, увести из городов ваших колонистов и
никогда уже не воевать против самнитов".
6. Когда это было объявлено в лагере, то плач и стенание поднялись еще
сильнее; ибо все считали, что хуже смерти этот позор прохождения под ярмом.
Когда же они узнали и о всадниках,[128] вновь еще сильнее заплакали. Но
вследствие недостатка продовольствия они приняли эти условия и принесли
клятву; и сам Понтий, и римские консулы, которых было два - Постумий и
Ветурий, а также два казначея,[129] четыре таксиарха,[130] двенадцать
военных трибунов, - все, которые остались начальниками после погибших. Когда
были принесены клятвы, Понтий, разрушив часть укрепления и положив на два
копья, воткнутые в землю, третье копье, предложил каждому из римлян пройти
под ним. Он дал им и несколько вьючных животных для больных и пищу, чтобы
они могли дойти до Рима. Этот вид отпуска на волю, который здешние жители
называют "пропустить под ярмом", имеет, мне кажется, то значение, чтобы
опозорить подвергаемых подобному унижению как взятых в плен на войне.
7. Когда известие об этом несчастии пришло в город, поднялись рыдания и
плач, как при всеобщей печали, причем женщины горько оплакивали позорно
спасенных как умерших, сенат сложил с себя одежду с пурпурной каймой,
торжества, браки и все другое тому подобное были запрещены на целый год,
пока это бедствие не будет заглажено. Из выпущенных же одни бежали от стыда
в поля, другие же ночью вошли в город; начальники же по необходимости вошли
в город днем, и на них были возложены знаки их власти; но с тех пор они
больше ничего не делали.[131]