"Лайза Аппиньянези. Память и желание, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

дожидаясь ответа, вошел.
Катрин Жардин стояла у письменного стола спиной к двери, разговаривая
по телефону. Услышав шаги, она обернулась, и по ее глазам Алексей понял -
она его узнала.
Тогда он изобразил на лице удивление. Честно говоря, особенно
притворяться ему не пришлось. Впервые он видел это прекрасное лицо с такого
близкого расстояния, и впечатление было необычайно сильным. В Катрин не было
ничего кокетливого или соблазнительного: строгое серое платье, роскошные
волосы уложены в бесхитростную прическу. Но изящный рисунок лица, фарфоровая
белизна кожи, разрез огромных, очень серьезных глаз, элегантность жестов -
все это, вместе взятое, производило эффект, привыкнуть к которому, должно
быть, будет не просто.
Чуть охрипшим голосом Алексей сказал:
- Если я не ошибаюсь, мы с вами уже виделись. Вы и есть Катрин Жардин?
Она кивнула, положила телефонную трубку на аппарат и посмотрела на
посетителя с легкой иронией.
- Да-да. Вы - тот самый человек, которого не может добудиться даже
настырный нью-йоркский официант.
Катрин протянула ему тонкую руку и улыбнулась чуть шире.
- Да, мое внимание было занято чем-то гораздо более интересным, -
ответил Алексей и, поняв, что затягивает рукопожатие больше необходимого,
резко отдернул руку.
- Понятно, - сухо бросила Катрин, опускаясь в кресло, словно хотела
отгородиться от него пространством стола.
- Чем я могу быть полезна вам, мистер Джисмонди?
Алексей стал объяснять:
- Несколько месяцев назад я видел на выставке одну картину, которую
очень хотел бы приобрести. Это работа Мишеля Сен-Лу. Портрет Сильви
Ковальской. Насколько мне известно, картина принадлежит вам.
На лице Катрин отразилась целая гамма чувств, глаза потемнели.
Очень вежливым, но ледяным и решительным тоном она отрезала:
- Эта картина не продается.
- Понимаете, я - поклонник творчества Сен-Лу, - солгал Алексей. - Этот
портрет - одно из лучших произведений художника. Стоимость меня не
интересует...
- Меня она тоже не интересует, мистер Джисмонди, - холодно заметила
Катрин.
- Правда? - Ее манера говорить действовала ему на нервы. - А мне
казалось, что у вас в Нью-Йорке искусство и деньги неотделимы друг от друга.
Он нарочно произнес эти слова с иронией, и удар попал в цель: на скулах
Катрин вспыхнули красные пятна.
- Иногда это так, - ровным тоном ответила она. - Но не в данном
случае...
Катрин вскинула голову. Гнев боролся в ней с гордостью.
- Сильви Ковальская - это моя мать. Портрет матери я не продаю.
Она встала, давая понять, что разговор окончен, но тут же быстро
добавила:
- Впрочем, вы можете посмотреть другие картины. - И, пародируя его
слова, заметила: - У нас нет обыкновения отпугивать клиентов, которых "цена
не интересует".