"Лайза Аппиньянези. Память и желание, Книга 1 " - читать интересную книгу автора

очаровательных мужчин Парижа. Легкая, слегка разболтанная походка, костюм по
последней моде, острый язык - вот каков был Жак. Он стремительно приподнял
Сильви с кресла, поцеловал ее руку, в следующую секунду оказался возле
принцессы, поздоровался с ней, осведомился о здоровье Жакоба и детей, а
сразу вслед за этим заявил, что нечего рассиживать в помещении, когда на
площади Бастилии проходит многолюдная демонстрация.
Принцесса увидела, что Сильви моментально преобразилась. Слушая
преувеличенные комплименты Бреннера, она раскраснелась, словно восторженная
девочка. Сильви надула губки, заулыбалась, одарила Бреннера многообещающим
взглядом. Когда же он попытался увильнуть от столь решительной атаки, Сильви
тут же обескуражила его неожиданным замечанием - это был ее характерный
прием:
- Да-да, Жак, давайте немедленно туда отправимся и присоединимся к этой
толстокожей черни, которая орет и протестует на площади. Мне до смерти
надоел мой домашний зоопарк.
- Но где ваш гениальный муж? Он наверняка захочет пойти с нами...
- Здесь, у тебя за спиной, старый ты провокатор. - Жакоб тепло пожал
руку Жаку, самому старому и близкому из своих друзей. - Только тебя нам
здесь и не хватало.
- Что ж, я пришел. И сразу же всех вас увожу. И не спорьте,
легкомысленнейшая из принцесс. Это приказ. - Он широко улыбнулся Матильде. -
Где ваши очаровательные дети?
- Играют в комнате у Катрин, - ответила Сильви как ни в чем не бывало.
- Ладно. Вы трое одевайтесь, а я пойду позову детей.
Вся компания втиснулась в огромный "даймлер" принцессы, бесшумно
покатившийся по бульвару Сен-Жермен. Автомобиль пересек каменно-серые воды
Сены по мосту Сен-Мишель, оставил слева громаду Нотр-Дама и величественно
въехал на площадь Бастилии.
Маленькой Катрин огромная машина, пахнувшая дорогой кожей, ужасно
понравилась. Очень интересно было смотреть, как за окном пробегают парижские
улицы. Еще приятней было сидеть на папином колене. Катрин прижалась к
Жакобу. День выдался трудный, но счастливый. Рядом сидели и папа, и Лео, и
Фиалка, и принцесса Мэт, а дома ждали чудесные подарки.
Им предстояло восхитительное приключение. Машина плавно остановилась, и
дальше все пошли пешком. Катрин шла между отцом и Лео, которые держали ее за
руки. С таким эскортом девочка чувствовала себя в полной безопасности, хотя
со всех сторон бушевала огромная людская толпа. Катрин повсюду видела
шагающие ноги и больше ничего. Тогда она требовательно дернула отца за руку,
и он посадил ее к себе на плечи. Теперь Катрин видела уже не ноги, а
головы - сотни, тысячи беспокойно колышущихся голов. Вдали возвышалась
трибуна, грохотал зычный мужской голос, который, казалось, доносился сразу
отовсюду.
- Французы! - кричал мужчина. Потом следовали какие-то другие слова, но
их смысла Катрин не поняла.
К мужчине подбежали, вырвали у него микрофон, вокруг трибуны замелькали
полицейские мундиры. Потом звонкий женский голос вдруг запел: "Вперед, сыны
отчизны!" Эту песню Катрин знала, она называлась "Марсельеза". Мама,
оказывается, тоже знала эту песню - Катрин услышала, как Сильви поет. Когда
мама пела и играла на рояле, это было чудеснее всего на свете. Ах, если бы
мама только пела и больше ничего-ничего не делала... Как это было бы