"Татьяна Апраксина, А.Н.Оуэн. Стальное зеркало" - читать интересную книгу автора

неделями разбираться в тяжбах, жалобах и прожектах - и никого при этом не
обижать. И никаких амбиций, а за доброе слово уже весь ваш. Дядюшка оценил.
Убивать не стал, женил на дочери, посылал с поручениями. Не без пригляда,
конечно. Но все-таки, все-таки не убил и даже в клетку не запер. Его одного.
Коннетабль стоит у окна - не то чтобы непочтительным боком к королю,
хотя кто это сейчас увидит - но слегка наискось, и, кажется, куда больше
заинтересован происходящим снаружи. Хотя ничего достойного внимания там не
наблюдается - с достоинством проходит караул, мелко семенит, торопится
фрейлина, спикировал вниз и тут же взлетел, заполошно хлопая крыльями, сизый
городской голубь, самый простецкий, беспородный. Преобычнейшая, банальнейшая
скука и рутина.
- Ваше Величество, позвольте еще раз спросить... - говорит коннетабль
перекрестью рамы. - Мы долго будем тянуть с выступлением?
- Мы будем тянуть столько, сколько потребуется, - морщится король. -
Столько, сколько потребуется, чтобы военные советы перестали превращаться в
фарс. Столько, сколько потребуется, чтобы на северной границе все пришло в
порядок. Столько, сколько потребуется.
- Тогда можно уже и не тянуть.
Король не отвечает. Все равно Пьер скажет все, что хочет сказать. Зачем
тратить силы и спорить? Спорить можно потом.
- Если мы не выступим до середины июля, так проще ж передать Марсель
Арелату. Хоть денег получим.
- Мы выступим раньше.
- Два с половиной месяца. - Перед тем, как назвать срок, коннетабль
трижды посчитал на пальцах: май, июнь, половина июля - так и есть, два с
половиной... - И не меньше полутора уйдет на подготовку, на толедцев, на
план кампании.
- Наши, - это королевское "мы", - дальние незаконные родичи, что о них
ни думай, не глупы. Они не станут жертвовать Марселем. Они просто хотят
вытрясти из нас все, что можно - за свое содействие.
Господа Валуа-Ангулем, все трое, дружная веселая семейка. Они
недооценивают терпение короля, и переоценивают его нелюбовь к кровопролитию.
Когда кампания закончится и закончится успешно, можно будет поговорить о
том, кто хозяин в доме.
При упоминании веселой семейки на лице коннетабля появлется выражение,
более подобающее вороватому лакею, который шарил в потемках по кладовой,
уверился, что хлебнул вина - а оказалось, что в бутыли хранился винный
уксус. У де ла Валле нет ни одного основания думать о Валуа-Ангулемах
хорошо, зато сотня думать плохо. "И мы должны отправить войска в
Каледонию!" - если бы у Клода Валуа-Ангулема хватало ума только заканчивать
этой фразой свои выступления, сравнялся бы он с Катоном Старшим. Но он же
этим начинает. И продолжает. И, разумеется, заканчивает - весь апрель кряду.
Остальные - туда же. Что там Марсель... разве им интересен Марсель? Вот
Каледония, где правит его тетка - другое дело.
Ничего... он еще сравняется с Катоном Младшим. Если хватит ума
зарезаться самому. В то, что Клоду хватит ума понять, где его место, и
успокоиться, король не верит, хотя его самого этот исход устроил бы больше.
Он ведь и правда не любит крови. Но и не боится ее. Совсем.
- Я думаю, - говорит коннетабль, - что каледонская королева-регентша
будет очень рада повидаться с племянником. Война там, конечно, дело