"Татьяна Апраксина, А.Н.Оуэн. Стальное зеркало" - читать интересную книгу автора

чем королю Людовику. Интерес, конечно, разного свойства - один
государственный, другой куда более личный. Но - балансировать между "хочу" и
"делаю" можно довольно долго.
Капитана де Кореллу же можно пожалеть... с одной стороны: от него
скорость принятия решений в королевских апартаментах никак не зависит, но с
другой стороны - есть чему позавидовать. И его стоическому терпению, и тому,
что он может себе позволить быть совершенно прямодушным и говорить герцогу в
лицо самые неприятные и огорчительные вещи. Агапито Герарди пока еще не
решается; он еще не слишком хорошо понял, с кем имеет дело и чем Чезаре
Корво платит за прямоту и откровенность.
- Вы совершенно правы, - в очередной раз кивает капитан. - Но вы,
должно быть, заметили, что здесь вообще много странного?
- Не заметить было сложно. Не хотел бы я оборонять этот город. Но если
пойдет так, - Его Светлость чуть повысил голос, - в ближайшее время мне
потребуются не подтверждения тому, что ситуация именно такова, какой я ее
вижу - а советы, как ее изменить.
- Возможно, вам пригодилось бы более точное представление о том, что на
уме у госпожи Лезиньян, - де Корелла говорит так, словно Карлотта Лезиньян
успела засунуть ему за воротник лягушку. Нет, не успела, это секретарь знает
доподлинно. Вообще любопытно, чем юная девица уже ухитрилась ему досадить.
Только тем, что не проявляет благосклонности к Его Светлости? Не самый
серьезный повод для недовольства, тем более, что и причины немилости-то не
вполне ясны. - Здешних благородных девиц не упрекнешь в ясном выражении
своих желаний.
- Не замечал за тобой раньше такой склонности к преуменьшениям. Неплохо
было бы разузнать, о чем говорят в свите вдовствующей королевы. Возможно, мы
получим ответ сразу на два вопроса.
Секретарь бросает беглый взгляд на сидящих - все же хорошо, что он
давно привык делать несколько дел сразу; рискованно было бы пропустить
последнюю реплику. Это уже не рассуждение, это задание, которое должно быть
выполнено. Не самое простое, признаться - вдовствующая королева Мария еще
соблюдает траур... хотя и делает это не слишком рьяно, поскольку соблюдай
она его как подобает, некому было бы оценить ее скорбь, а также то,
насколько королеве к лицу черное кружево и печальная бледность. Но все же
соблюдает, и допущены к ней немногие. Например, посланцы ее матери-регентши
из Каледонии...
- Мы, несомненно, приложим все усилия, - кивает де Корелла, опять
щурится. - Вы хотели бы, чтобы я высказался ровно так, как думаю?
- Безусловно. В конце концов, забота об интересах хозяина - долг
каждого уважающего себя гостя. И если беда хозяина в том, что он сам не
знает, чего хочет... мы просто обязаны исправить ситуацию.
- Боюсь, мой герцог, исправить эту ситуацию не в силах человеческих, -
де Корелла опирается на камин и раскачивается на табурете, опасно так
раскачивается - и как только не падает? - Лицемерие здесь возведено в ранг
искусства и за две недели я узнал о нем столько, сколько не выучил за всю
жизнь. Это касается и девиц, которые считают для себя постыдным хотя бы
намеком обозначить свои желания, и властителей.
Однако, удивляется секретарь, когда спокойное ироничное рассуждение
сменяется раздраженным рыком. Дон Мигель, пожалуй, преувеличивает - хотя и
не ошибается. Действительно, то, что казалось избыточным дома, здесь было бы